21 – Первое впечатление – часть 1

Глава вторая – Первое впечатление (часть первая)

Михоэль бодрым шагом вошел в квартиру, но вместо привычного сонечкиного щебетания, своими переливами украшающего ее “доброе утро!”, его встретила непривычная тишина. Нет, она – тишина эта – не была угрюмой или угнетающей, скорее – завораживающей. И Михоэль невольно улыбнулся с порога: напротив, за краешком массивного стола их салона – одновременно служившего и “затрапезным” в шаббат, и письменным в будни – сидела Сонечка с исписанным мелким бисером листом перед собою и периодически что-то зачеркивала, добавляла новые буквы-бусинки, покусывая краешек рыжего карандаша – тот самый, на котором когда-то в незапамятные времена красовалась крошечная резинка.

В такие минуты трогательной задумчивости, сочетающей в себе серьезную сосредоточенность с детской увлеченностью, Соня была ему особенно дорога. В эти мгновения созерцания Михоэль каждый раз заново переживал всю ту захватывающую остроту переполнявших его чувств, раз и навсегда определивших его жизненный выбор, когда ему захотелось сделать все возможное и невозможное, чтобы защитить, оградить и уберечь этот тоненький, непосредственный росток, который так доверчиво вверил себя в его руки – руки аристократа, не чурающегося при этом никакой черной работы ради… ради… Чего ради Михоэль еще не успел для себя сформулировать, потому что Сонечка поспешно, будто проснувшись от грез наяву, подняла свой взгляд от бумаги, стыдливо и неумело пытаясь скрыть исписанное своими ладонями.

– Ой, Михоэль! Это уже ты! Доброе утро!

– Доброе утро, моя ты муза! Опять стишки свои пишешь? С утра пораньше?

Сонечка как-то неестественно замялась и еще более неуклюже попыталась замести следы своей “творческой деятельности”, сгребая листочек поближе к себе. Она смутно догадывалась – Михоэлю это вряд ли понравится.

– А когда-то ты обещала, что я буду твоим первым читателем и слушателем! – Игривое настроение совершенно некстати охватило Михоэля, никак не желая считаться с окружающей действительностью. Сонечкино замешательство он принял за стыдливость Автора, и от этого она казалась ему еще более обворожительной. – И заметь: единственным!

– Ты и так у меня единственный и неповторимый! – Соня была совершенно искренней. – Ты же знаешь, что ради тебя я готова на все! Даже на то, чтобы с утра пораньше сделать завтрак! – На этой удачнейшей с ее точки зрения мысли Сонечка вскочила с места и, крепко сжав в руках заветный листочек, а для пущей убедительности засунув руку за спину, тронулась по направлению к кухне.

Положив бархатные мешочки с тфилин и талит на место, Михоэль направился вслед за своей единственной и неповторимой на кухню и ловким движением вырвал злополучное сочинение из рук некстати успевшей расслабиться супруги.

– Можно? – этот вопрос прозвучал из его уст в данной ситуации так неуместно и так проникновенно, что Сонечка, съежившись, все-таки нашла в себе силы, чтоб улыбнуться и кивнуть.

Михоэль торжественно развернул “кладовую бисера”. Торжественность сразу сменилась любопытством, любопытство – недоумением, недоумение – плохо скрываемой брезгливостью. С каждой строчкой лицо его все больше мрачнело. “ЧТО ЭТО?” – нашел в себе силы спросить он. На этот раз настал черед Сонечки вырвать уже изрядно помятый клочок бумаги из рук своего благоверного и, встав в позу и выдержав паузу, торжественно, с выражением продекламировать…