Один из основных запретов Торы, о котором в последнее время много говорят, это – запрет злословия. После того, как Хафец Хаим открыл миру глаза на этот важный запрет, многие встрепенулись, и в некотором роде это привело к исправлению мира.
Нам известно, что грех злословия очень страшен. Это действительно так. Но мы должны знать, что законы о чистоте речи включают в себя, кроме запрета злословить о других людях, умение молчать. Это умение полезно не только в соблюдении чистоты речи, и о нем мы будем говорить сегодня.
Есть замечательная история об адморе из Ружина, да защитят нас его заслуги, одном из величайших адморов, жившем около ста пятидесяти лет назад. У него был обычай во время тиша (застолья, когда его хасиды собирались вокруг него) не говорить о Торе, а просто молчать.
Рассказывают, что однажды в ночь Шаббата, как раз во время тиша, к ним в Дом учения зашел один нееврей. Когда он вышел, его спросили, что он там видел, и он ответил: «Там был длинный стол, по обе стороны которого сидели евреи. Во главе стола сидел старец, он молчал, а все внимательно его слушали…»
Какое чудесное описание!
Поясним это подробно. То, что человек говорит, можно поделить на то, что можно говорить, и то, что нельзя. Но ведь есть еще и возможность молчать!
И если мы приглядимся, мы обнаружим, что самые красивые поступки в мировой истории были связаны именно с молчанием!
Известен мидраш, что будущее избавление из горького изгнания, в котором мы находимся, придет в заслугу нашей праматери Рахель, и вот что написано в этом мидраше (Эйха Раба, введение, 24):
«…И вмешалась Рахель, и обратилась к Всевышнему, и сказала: «Владыка мира, известно Тебе, что раб твой Яаков очень любил меня, и ради меня работал у моего отца семь лет. Когда закончились эти семь лет, и наступил день нашей свадьбы, мой отец решил подменить меня сестрой. И очень тяжко мне было, когда узнала я об этом, и рассказала я об этом суженому моему, и передала ему приметы, по которым он сможет отличить меня от сестры, дабы отец не смог подменить меня. А после раскаялась я, и преодолела свою любовь, и сжалилась над сестрой, и не стала позорить ее. И когда подменили меня сестрой, я передала ей те приметы, о которых сказала суженому моему, чтобы подумал он, что она – Рахель… И так я проявила милосердие по отношению к сестре, и не ревновала к ней, и не позорила ее. И если я, ничтожное существо из плоти и крови, смогла не ревновать к своей сопернице и не позорить ее, то как же Ты, Царь живой и вечный, Царь милосердный, мог возревновать к идолам, которые ничего собой не представляют, и в ревности этой послать моих сыновей на смерть от руки врагов, делающих с ними все, что им вздумается?».
Тотчас же пробудилось милосердие Всевышнего благословенного, и Он сказал: «Ради тебя, Рахель, я верну народ Израиля обратно».
Как сказано (Ирмияу, 31:14): «Так сказал Г-сподь: “Слышится голос в вышине, вопль горьких рыданий. Рахель оплакивает сыновей своих, не хочет она утешиться из-за детей своих, ибо нет их”». И сказано (Ирмияу, 31:15): «Так сказал Г-сподь: “Удержи голос свой от рыдания, и глаза твои – от слез, ибо есть воздаяние за труд твой…”». И сказано (Ирмияу, 31:16): «”И есть надежда после тебя”, – сказал Г-сподь, – “Возвратятся сыновья в пределы свои”».
Давайте разберемся, что здесь произошло… Наш праотец Авраам предстал перед Всевышним и сказал: «Владыка мира, неужели я зря выдержал десять испытаний?». Ответил ему Всевышний: «Что поделать, если евреи так много грешили?». Пришел Ицхак и сказал: «Неужели я зря подставлял шею под нож?». И ему Всевышний ответил то же самое. Похожий диалог был с Яаковом и с Моше. Ни один из них не смог спасти еврейский народ.
Пока не пришла наша праматерь Рахель. Что же такого сделала Рахель? Она молчала! И это молчание взорвало мир.
Она видела, как еврейский дом ускользает у нее из рук, понимала, что ей уготована участь жены Эсава. И, осознавая весь ужас происходящего, что делает Рахель? Она совершает ряд замечательных поступков, в основе которых лежит молчание! В человеке заложена чудесная возможность остановиться в нужный момент!
Каждый водитель знает первое правило вождения: в машину без тормозов не садятся! Тормоза – самая важная деталь машины!
И повторюсь, я говорю не о злословии, а о способности молчать. Иногда необходимо молчать там, где можно говорить.
Разве Рахель что-нибудь нарушила бы, если бы она рассказала Яакову, что вместо нее ему подсунули ее сестру Лею? Наоборот, она тем самым выполнила бы заповедь, ведь Яаков велел ей хранить в секрете приметы, чтобы ему не досталась Лея.
И все же она этого не делает. Почему? Ведь в таком случае ее сестра будет опозорена!
Вот она – способность затормозить, смолчать в тот момент, когда так ясно ощущается потребность говорить, необходимость реагировать.
Давайте всмотримся в поступок Авраама. В чем заключалось особенное величие жертвоприношения Ицхака? Готовность принести его в жертву? А что еще ему оставалось делать? Всевышний приказал: «Возьми сына твоего… и принеси мне в жертву всесожжения» (Берешит, 22:2), разве он мог ослушаться? Все задают этот вопрос.
Наши мудрецы, благословенной памяти, открывают нам эту тайну в мидраше (Ваикра раба, 29:9). В конце рассказа о жертвоприношении Ицхака (Берешит, 22:16) написано: «Клянусь собой, сказано Б-гом…», и спрашивают мудрецы, зачем нужна клятва. Рав Биби бар Аба от имени рава Йоханана говорит: «Обратился наш праотец Авраам к Всевышнему в молитве и мольбе: “Владыка мира, открыто и известно Тебе, что в тот час, когда ты сказал мне: “Возьми сына твоего, единственного…”, мне было, что ответить Тебе. Еще вчера Ты говорил мне: “Ибо в Ицхаке наречется тебе потомство” (Берешит, 21:12), а сегодня Ты говоришь: “И принеси мне в жертву всесожжения”? Но так же, как я сдержался, и не ответил Тебе, словно глухой, который не слышит, и словно немой, не открывающий рта, так и Ты, когда потомки Ицхака будут грешить и злодействовать, вспомни жертвоприношение их праотца Ицхака, и смени гнев на милость”».
Мы готовы многим поступиться, только пусть у нас будет возможность отреагировать. Я готов стерпеть от друга все, но только пусть он знает, что он был не прав. Что, и это нельзя?
Когда Всевышний приказал принести Ицхака в жертву, Авраам мог сказать: «Владыка мира, я готов, только объясни мне кое-что, ответь мне на один вопрос: Ты же обещал, что от меня, через Ицхака, произойдет еврейский народ?!» Но наш праотец Авраам не задавал вопросов, не реагировал, и в заслугу этого попросил, чтобы Всевышний не реагировал на грехи еврейского народа. Просить у Всевышнего простить евреям их грехи он не мог. Разве можно такое простить? Он лишь просил: «Я не раскрывал рта, и Ты, Всевышний, тоже не реагируй».
Это было не первое его испытание. Всевышний приказал ему: «Уходи из страны твоей, с родины твоей, из дома отца твоего» (Берешит, 12:1). Это было очень тяжело для Авраама. Он построил дом в Харане. Он тяжело работал над местными жителями, чтобы побудить их к раскаянию, и впереди было еще много работы, и вдруг Всевышний говорит ему: «Уходи!» и обещает ему изобилие на новом месте. Что делает Авраам? Не задавая никаких вопросов, сразу же «пошел Авраам, как повелел ему Б-г» (Берешит, 12:4). Бросает все и идет!
И на этом испытания не кончаются. Он, наконец, приходит в землю Израиля. И здесь, впервые в истории человечества, начинается голод. Есть нечего. Авраам мог обратиться к Всевышнему с жалобой: «Владыка мира, Ты велел мне идти в землю Израиля, обещая благословение, удачу и изобилие, и вот, я пришел, а тут нечего есть. Такого раньше не было, впервые я сталкиваюсь с голодом. А как же то, что Ты мне обещал, Владыка мира?». Но он не говорит ни слова!
И благодаря этому мы живы до сегодняшнего дня, благодаря молчанию наших праотцев!
Перевод г-жи Х. Берман
