Последняя встреча
Последней, кто видел мою свекровь в живых, была одна девушка из Аргентины. В 16:30 свекор вышел из дома, и свекровь была в порядке, в 19:30 он пришел и нашел ее бездыханной. Эта девушка пришла к ней в 17:10, не назначив предварительно встречу. Она пришла спросить, поскольку у нее должна была быть встреча (знакомство с целью брака), она вышла пораньше, чтобы разрешить какие-то свои сомнения на тему скромности, решив просто прийти и постучать в дверь наудачу, – откроют и хорошо. Свекровь открыла, сказала: «Да, конечно, заходи, садись, спрашивай». Она похвалила уровень иврита у девушки, спросила, сколько та уже в Израиле, где училась. Девушка спросила ее о сережках и разрешенной длине распущенных волос, и еще один личный вопрос, который девушка не озвучила. О сережках рабанит сказала, что они очень красивые, но в следующий раз стоит выбирать такие, которые не болтаются. О волосах она сказала, что до плеч – это хорошая длина, но стоит взять заколку, чтобы волосы не падали на лицо. О личном вопросе рабанит сказала: «Это не запрещено по еврейскому закону, но весь вопрос в том, где ты себя видишь, как ты хочешь себя поставить». Потом рабанит проводила ее до двери и благословила. Как выяснилось, эта девушка была последней, кто видел рабанит в живых. Ее спросили, были ли заметны какие-то признаки, что рабанит чувствовала себя плохо. Она ответила, что ничего не заметила.
Шаг за шагом, потихоньку
В сумке свекрови нашли листочек, на котором она записала, какие обязательства берет на себя перед Йом Кипур этого года. Мы могли бы подумать, что это какие-то огромные тяжелые вещи. Нет, она шла потихоньку, постепенно, не анонсировала грандиозные начинания, в которых потом невозможно выстоять. Она написала там две вещи. Первая это «не ставить стирку перед молитвой». В «Шульхан Арух» («Орах Хаим», 89) написано, что перед молитвой не занимаются никакой созидательной работой. Видимо ей, деятельной и резвой от природы, было тяжело не ставить стирку до молитвы. Вторая вещь тоже была небольшой, к сожалению, я забыла, о чем речь.
Простота и величие
Она всегда говорила с посетителями наравне, не было ощущения «вот, вы говорите с великой рабанит», поэтому женщины могли обращаться к ней по разным мелким вопросам, связанным со скромностью. Есть книги, есть раввины, но именно к ней шли выяснять такие личные нюансы, которые не спросишь у чужого человека. На шива женщины говорили: «Теперь рабанит ушла, нам некого спросить».
В Шаббат несколько лет назад она спросила меня вдруг: «Посмотри на мой костюм. Тебе не кажется, что он стал мне узковат?» Сначала я подумала, что она шутит. Она спрашивает меня? Но она ответила: «Человек не видит сам себя. Скажи мне, нужно его надставить?» Я была в отчаянии, что она спрашивает меня. Что я могу ей сказать об этом? Но она не стеснялась спросить, лишь бы выяснить истину. Она была такой скромной, не считала себя экспертом во всех вопросах и советовалась, как будто мы одного возраста, как будто мы равны.
Почти каждый Шаббат к свекру приходили с вопросами и почти каждый Шаббат к свекрови приходили женщины, чтобы она открыла им микве. Они жили по адресу ул. Паним Меирот, 2, а микве – Паним Меирот, 1. У рабанит были свои ключи. Когда микве в Шаббат уже закрывалось, женщины приходили к рабанит (или по поводу сомнений, или потому что задержались) и просили ее открыть и окунуть их. Она шла с ними, зачастую посередине трапезы. Она никогда не злилась на этих женщин. Хотя было на что: она старалась, готовила, ждала гостей – своих детей и внуков. И вот теперь, вместо того чтобы сидеть и наслаждаться спокойной беседой с ними, она должна бросить трапезу и идти. Она никогда не спрашивала: «А о чем ты раньше думала?» Стучат в дверь – она идет. Она говорила сидящим за столом: «Продолжайте, я скоро приду», и уходила.
Когда она могла помочь, она находила пути, как это сделать. Когда она не могла помочь, она делала так, как рассказала одна женщина. Как-то раз она пришла к рабанит и рассказала свой случай. Рабанит не смогла ей помочь, но попросила ее сесть на диван, принесла пачку салфеток, и они вместе поплакали над ее горем. Она выслушала ее, участвовала в ее судьбе, и той женщине стало легче.
Крепость и достоинство – одежда ее
«Крепость и достоинство – одежда ее, и будет радоваться она в последний день» (Мишлей, 31:25). Моя золовка говорит, что, когда что-то нравилось свекрови, она очень хвалила, но, если что-то не нравилось, она ничего не говорила. Но тот, кто ее знал, видел это в ее глазах. Она была очень сдержанной, мы почти не слышали от нее критики.
Она все время посылала «посылки» в Грядущий мир, все время имела в виду, что мы здесь не навечно. Мой муж говорит: для чего мы произносим эспед? Ведь она находится в мире Истины, там и так все известно. Ответ в том, что это хорошо для нас, но хорошо и для души ушедшего. Правда, без преувеличения, помогает и ему. Если мы, услышав о ее делах, улучшаемся в чем-то – это помогает. Ведь, насколько бы она ни была проворной при жизни, «там» она уже ничего не может сделать для себя сама, она лишь получает награду за совершенные здесь заповеди, не имея возможности подняться больше собственными силами. Но если мы здесь что-то примем на себя в ее память, это возвысит ее душу там. Как говорят, «живой обратит свое внимание». Это то, что мы можем сейчас сделать.
Подготовила: г-жа Зисси Скаржинская
