Рассказы о рабанит Хае Миндл Пинкус, супруге гаона рава Шимшона Давида Пинкуса.
«С вершины скал» – Мамина скромность
Рабанит Пинкус выросла в большой семье, насчитывающей одиннадцать детей. Ее родители, гаон рав Мордехай Лейб Манн, благословенной памяти, который был одним из выдающихся глав ешив в нашем поколении, и рабанит Мирьям, мир ей, были великими людьми в полном смысле этого слова. Их величие проявлялось в любви к Всевышнему, в добрых делах, в скромности и в смирении. Они посвятили самих себя и всю свою жизнь еврейскому народу. Из этой удивительной семьи вышло множество глав ешив и тех, кто распространяет Тору.
В этой семье дети знали, что нет ничего в мире, что может сравниться с Торой. Условия жизни были самыми скромными, но при этом в доме всегда царила радость, находиться в его стенах было одно удовольствие, и каждый входящий ощущал особенное тепло.
Вне всякого сомнения, большую роль в становлении личности рабанит Пинкус сыграл личный пример ее родителей. Свою любовь к Торе она унаследовала от отца, который всю свою жизнь посвятил ее изучению и преподаванию.
Отличительным качеством матери рабанит Пинкус, рабанит Мирьям, была редкостная скромность, с обращением внимания на мельчайшие нюансы. Понять, о чем идет речь, можно на примере следующих ее поступков:
Переехав в Бней-Брак, семейство Манн поселилось в новой квартире с балконом, выходящим на улицу. Рабанит настояла на том, чтобы балкон был огражден каменной стеной, а не металлической решеткой, как у соседей.
«Почему нам делают такой балкон, с которого совсем не видно, что происходит на улице?» — спросила Хая у мамы.
«Что?! — изумилась мать, — Неужели, по-твоему, мы должны жить с балконом, который просматривается снаружи? Неужели прохожие на улице должны видеть, что я делаю на балконе?!»… Больше ничего объяснять не понадобилось.
Другой случай произошел гораздо позже.
В конце жизни рабанит Манн потребовалось пересечь океан, чтобы перенести сложную операцию на глазах, которую в то время в Израиле еще не делали. К сожалению, ей не суждено было оправиться после нее…
В нееврейскую больницу в далекой стране она прибыла в сопровождении мужа и сына. И лишь тогда обнаружилась неразрешимая проблема. В этой больнице не было никакого разделения по половому признаку. В одной и той же палате лежали как мужчины, так и женщины.
«В такой палате я не смогу находиться!» — заявила рабанит. Не помогли никакие заверения родственников, что в случае опасности для жизни можно нарушить почти всю Тору, что в данной ситуации у нее просто нет выбора…
«Всю жизнь я так строго соблюдала правила еврейской скромности, и теперь буду ночевать с чужими мужчинами?! Я этого не перенесу!» — и она горько расплакалась.
Кончилось тем, что один из врачей принял ее плач близко к сердцу, и поинтересовался, что произошло. Ему объяснили, что вызвало слезы у этой женщины, готовящейся в скором времени перенести сложную операцию. Это произвело на него такое сильное впечатление, что он устроил ей пребывание в отдельной палате, предназначенной для особо важных персон…
Ее зять, рав Шимшон Давид Пинкус, расценивал этот случай как чудо, подчеркивая, насколько тонко может чувствовать законы скромности великая еврейская женщина.
