Книжка третья
Глава I
Трудно поверить, какие странные вещи случаются с нами, бедными грешниками. Мне было около двадцати пяти лет. Добрый муж мой усердно трудился, занимаясь своим делом, я же, хотя была еще моложе, помогала ему, как могла. Не хочу хвастаться, но муж ни с кем не советовался кроме меня, и ничего не предпринимал, не обсудив со мной своих планов.
Случилось так, что некий молодой человек по имени Мордехай, работавший с моим зятем Лефманом в Ганновере, приехал в Гамбург и остановился у нас. Мордехай нам понравился, и мы договорились, что он будет нашим разъездным агентом.
Будучи родом из Польши, этот молодой человек отлично говорил по-польски, и поэтому мы послали его в Данциг, где, как выяснилось, можно было купить много речного жемчуга, а в то время на него был большой спрос у ювелиров. Мы дали Мордехаю аккредитив на несколько сот талеров и кучу наставлений, как покупать жемчуг. Если бы нашлась возможность не только купить, но и продать его в Данциге, мы заработали бы еще больше, но в то время скупкой жемчуга интересовались все, и мы не стали строить далеко идущие планы.
Итак, Мордехай отправился в Данциг, стал скупать жемчуг и отправлять его в Гамбург.
Могу добавить, что покупал он выгодно и получил хорошую прибыль. Но ему не хотелось надолго задерживаться в Данциге, потому что был он уже в таком возрасте, когда следует обзавестись семьей. Вернувшись в Гамбург, он обручился с дочерью Натана Высокого. Свадьба должна была состояться через полгода.
Мужу хотелось, чтобы это время Мордехай поработал в Данциге. Но, видно, была на то воля Б-жья, он не хотел уезжать. «До свадьбы уже меньше шести месяцев, – отговаривался он. – Не успею уехать, как надо будет возвращаться. Я предпочел бы остаться в Германии, скупать вино». Муж сказал ему: «Что тебе взбрело в голову? Лично я не хочу иметь никаких дел с торговлей вином». «Что же, – отвечал Мордехай, – стану закупать вино на собственные деньги!»
И, как ни убеждал его муж, как ни сердился на него, даже науськал на Мордехая будущего тестя, чтобы отговорить его от этой злосчастной затеи, ничего не подействовало! Видно, этому доброму человеку суждено было уступить свое место другому. Потому что если бы Г-сподь его пощадил, никогда не разбогатели бы Иегуда Берлин и Исохар Коэн. Итак, поскольку муж отказался быть его партнером, Мордехай начал скупать вино на собственные деньги, и по этим делам отправился в Ганновер, имея при себе около 600 рейхсталеров. По прибытии он оставил деньги у моего зятя Лефмана и просил перевести их в те города, где он будет заключать сделки.
Затем он отправился из Ганновера в Гильдесгейм. Но не раскошелился на почтовых лошадей, поскольку был очень прижимистый, вернее, Б-г не дозволил ему этого. И он отправился пешком, благо Гильдесгейм находится всего в 15 милях от Ганновера.
Уже на подходе к Гильдесгейму ему встретился браконьер и пригрозил: «Гони деньги, жид, или я стреляю!»
Мордехай засмеялся: Ганновер казался ему столь же безопасным, как Гамбург жителю Альтоны. Обычно дорога, связывающая Гильдесгейм с Ганновером, не бывает пустынной, но на этот раз, увы, не видать было ни прохожего, ни путешественника. Браконьер снова подступил: «Вонючий жид, что медлишь? Говори: да или нет!» С этими словами он взялся за ружье и выстрелил нашему Мордехаю в голову. Тот замертво упал на дорогу. Так этот честный и порядочный парень вместо свадебного пира нашел свою плачевную участь… Б-же мой, когда я думаю об этом, волосы встают дыбом. Ведь он был таким добрым, благочестивым, Б-гобоязненным юношей, и, даруй Г-сподь ему жизнь, достиг бы больших высот, да и мы бы от этого выиграли. Б-гу известно, как горевали мы с мужем!
Какое-то время Мордехай лежал на дороге в луже крови, и тут на него наткнулись люди, шедшие из Гильдесгейма. Они сразу же опознали его, ведь в округе он был хорошо известен, и взялись похоронить его. Нельзя передать скорбь всех, кто его знал, но бедному юноше было уже все равно! Так и погиб этот человек в расцвете сил!
Из Ганновера и Гильдесгейма нам присылали соболезнования, так как было известно, что мы совместно ведем дела, и люди думали, что при нем могли быть и наши деньги. Однако было у него с собой всего несколько рейхсталеров на текущие расходы.
Хотя в Ганновере и Гильдесгейме приняли меры, чтобы разыскать убийцу и покарать его по заслугам, все было бесполезно. Тот скрылся, и нигде его так и не нашли. Пусть Г-сподь накажет его за пролитую кровь, а душу Мордехая пусть упокоит наравне с праведниками и мучениками!
Так мы остались без разъездного агента. Но вскоре в Гамбург прибыл молодой Иегуда Берлин
(Иегуда Берлин, известный также под именем Йост Либман, был финансовым агентом и придворным ювелиром Великого курфюрста, а позднее – его сына, курфюрста Фридриха III и короля Пруссии Фридриха I. В качестве «придворного еврея» он сделался преемником Израиля Аарона, на вдове которого женился. Пользовался большим влиянием при берлинском дворе и обладал многими привилегиями, включая право иметь собственную синагогу и право освобождать от уплаты подушного налога, взимавшегося только с евреев. Среди его потомков – композитор Мейербер, умер в 1701 году. – Прим. ред.) вместе с Якобом Обернкирхеном, брачным посредником, который сватал ему дочь Пинкуса Харбурга. Из сватовства, однако, ничего не вышло: видно, Б-г не хотел этого брака. Иегуда же остановился у нас, так как, будучи племянником моего свояка Лефмана, приходился родственником моему мужу. Он прожил у нас несколько недель и очень пришелся по душе. Иегуда старательно изучал Тору, имел деловую хватку и вообще производил впечатление умного парня. Поэтому муж сказал мне: «Глюкхен, как ты посмотришь, если договориться с этим юношей и отправить его в Данциг? По-моему, он подходит для такой работы». Я ответила: «И у меня была такая мысль! Ведь кого-то все равно придется приглашать». И мы поговорили с Иегудой на эту тему. Он сразу согласился и уже через неделю отправился в Данциг.
В Гамбург он перевез все свое состояние – янтарь на сумму 20 или 30 рейхсталеров – и поручил моему мужу его продать. Поглядите, дети мои дорогие, как, если Г-сподь того захочет, Он может сделать из малого большое: Иегуда Берлин почти без всякого начального капитала нажил большое состояние, став видным человеком.
Некоторое время он оставался в Данциге, получая хорошую прибыль и продолжая скупать речной жемчуг. Но он мог бы расширить сферу деятельности. В то время кредит в Гамбурге труднее было получить, чем сейчас. Что до нас, то мы, еще молодые люди, не были обременены богатством. Тем не менее мы посылали Берлину аккредитивы, а порой даже переводные векселя, так что у него всегда были свободные деньги. Года через два он вернулся в Гамбург, и мой муж, подведя итоги, выплатил ему долю в прибылях 800–900 рейхсталеров.
Тем временем у нас родилась дочь Мата, чудесный, красивый ребенок.
продолжение следует
