««Шесть месяцев! — воскликнул я. — Да у меня договор с университетом истекает в конце этого месяца! Через полтора месяца я уже должен приступить к работе в каком-нибудь из городов Америки!»»
ОТПРАВЛЯЯСЬ в американское посольство, я захватил с собой, как мне было сказано по телефону, все документы об удочерении Хсин-Мей и рентгеновские снимки ее крохотной грудки. Консульский чиновник, которому я вручил все эти бумаги, заявил, что, на первый взгляд, у нас все в порядке. Потом он спокойно добавил:
«Теперь вам остается только дождаться прибытия чиновника по особым делам.»
Это неожиданное замечание застигло меня врасплох. «Какого еще чиновника по особым делам?» — ошеломленно воскликнул я.
«О, простите, мне почему-то показалось, что я вам уже объяснял, — небрежно произнес он. — При таких обстоятельствах, как у вас, Департамент иммиграции и натурализации, прежде чем выдать визу, обычно изучает биографии родителей, которые хотят ввезти ребенка в Соединенные Штаты. К сожалению, в прошлом уже случались малоприятные злоупотребления. В некоторых случаях люди притворялись, будто действуют, руководствуясь самыми благородными побуждениями, а на самом деле ввозили детей в Соединенные Штаты, чтобы использовать их там совершенно бесчеловечным образом. Поэтому нам приходится требовать, чтобы вы представили рекомендации от людей, которые знали вас на родине, а, кроме того, прошли собеседование с чиновником по особым делам.»
«И сколько же времени все это продлится?»
«Обычно это занимает месяцев шесть, иногда дольше.»
«Шесть месяцев! — воскликнул я. — Да у меня договор с университетом истекает в конце этого месяца! Через полтора месяца я уже должен приступить к работе в каком-нибудь из городов Америки!»
«Ну, не исключено, что при таких уважительных обстоятельствах нам удастся несколько ускорить дело, но беседа с чиновником все равно абсолютно обязательна. Тут ничего сделать нельзя.»
«Хорошо, я согласен. Когда мы можем с ним встретиться?»
«На весь Дальний Восток у нас сейчас всего один такой чиновник, и он, к сожалению, побывал здесь три недели назад. Сейчас он на Окинаве.»
Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, стараясь сдержать нарастающий гнев.
«И когда же он вернется на Тайвань?»
«Я полагаю, что его следует ожидать где-то в конце августа. Но, знаете что, — я отправлю ему телеграмму и запрошу, что делать в этом случае.»
Мы с Барбарой очередной раз оказались в тисках бюрократической машины. Рассказывая за ужином о разочаровывающих результатах утреннего визита в посольство, я видел, как Барбара изо всех сил старается скрыть свое огорчение. Несколько дней спустя я обсудил создавшееся положение с правлением Фулбрайтоаского фонда, и они любезно согласились продлить мою стипендию еще на месяц. Тем временем из посольства сообщили, что мы должны отправить все наши документы в Японию, где пресловутый чиновник по особым делам должен сделать очередную остановку. Это позволит ему начать требуемую процедуру еще до прибытия на Тайвань.
Мы тотчас собрали все необходимые бумажки, включая список людей, которые знали нас в Штатах и могли дать нам рекомендации, и пакет был отправлен в Японию следующей же дипломатической почтой. Теперь нам оставалось ждать естественного развития событий.
В июле я снова позвонил в посольство, чтобы узнать, как продвигаются дела. Консульский чиновник обещал поинтересоваться. На следующий день он позвонил, чтобы извиниться — наш пакет каким-то образом был отправлен не туда. Еще через два дня он позвонил снова — пакет нашелся и находится на пути в Японию. Китайская бюрократия выпустила нас, зато теперь мы попали в столь же цепкие когти бюрократии американской.
Наконец, в середине августа чиновник по особым делам прибыл на Тайвань. Наша беседа с ним прошла без сучка, без задоринки. На следующий день я снова поехал в посольство и получил визу на въезд Хсин-Мей в Соединенные Штаты — получил буднично и просто, без фанфар и литавр. Шесть дней спустя наша троица уже была в аэропорту, готовясь к посадке на самолет китайской авиалинии, следовавший из Тайпея в Нью-Йорк.
МНОГО ЛЕТ СПУСТЯ, перечитывая дневник, который она вела в те дни на Тайване, Барбара обнаружила, что в то самое воскресенье, когда мы вылетали из Тайпея, в Израиле и Соединенных Штатах все еще была суббота, шабес, шабат, и Гафтара (глава из Танаха, традиционно читаемая вместе с еженедельной главой Торы), которая выпала на тот день и произносилась во всех синагогах, начиналась со слов: «Возвеселись, бесплодная, нерождающая, воскликни и возгласи… потому что у оставленной гораздо больше детей, нежели у имеющей мужа…». (Йешайя, 54:1)
