Вступление и общие понятия
Кроме запрета Торы варить, наши мудрецы постановили несколько дополнительных запретов, связанных с запретом варки в Шаббат. Это следущие три запрета: оставлять на огне с пятницы, возвращать на огонь в субботу, а также укутывать кастрюлю.
Вначале дадим им краткие определения, а затем разберем подробно каждый в отдельности.
Запрет «оставлять на огне» выражается в том, что нельзя оставить с пятницы еду на открытом огне, кроме случаев, оговоренных нашими мудрецами, как разрешенные. Его причина в том, что, несмотря на то, что человек ставит кастрюлю на огонь в пятницу (в момент, когда невозможно говорить о запретах субботы), все же как блюдо, готовящееся в Шаббат, оно вызывает беспокойство хозяйки и желание проверить, как идет процесс. При этом существует опасение, что хозяин или его супруга поворошат угли (говоря языком Талмуда), или, говоря современным языком, захотят увеличить или отрегулировать огонь под важным для субботней трапезы блюдом. Это необязательно может быть сознательное желание, даже, наоборот – из Талмуда (Шаббат, 18б) видно, что это может произойти машинально, ведь человек привык к такому поведению: «подхожу к кастрюле, смотрю, что происходит, ворошу угольки, чтобы лучше томилось или доходило».
Далее рассмотрим варианты, как наши мудрецы ограничили пределы этого запрета. Очевидно, что это постановление не связано лишь с запретом варки, а по большей части связано с запретом разжигать огонь в Шаббат.
Запрет возвращать на огонь в Шаббат заключается в том, что нельзя вернуть на плиту кастрюлю, снятую с огня до или во время Шаббата (даже в том случае, если еда уже полностью готова, в противном случае это уже запрет из Торы варить). Причина этого запрета в том, что такое действие, как возврат на огонь, воспринимается как варка в глазах других людей (Ритва) или нас самих (Ран). (В терминологии раввинов это называется проще – «выглядит, как варка». А в чьих глазах – это уже спор мудрецов Ритва и Рана, мнения которых мы привели выше). Есть еще одно обоснование этого запрета, высказанное великим равом Яковом бен Меиром (известным, как Рабейну Там), внуком великого Раши. Он утверждал, что поскольку всякий раз, когда человек хочет вернуть пищу на огонь после того, как она подостыла, несмотря на то, что она уже в принципе готова, возникает новое опасение: хозяйка захочет поворошить угли, чтобы она подогрелась.
Оба эти запрета связаны с пониманием наших мудрецов психологии человека и с желанием оградить его от привычного образа поведения, при котором нарушение может быть совершено неумышленно в силу привычки. Поскольку человек заинтересован в результате своего действия, оно является нарушением, хотя и непреднамеренным. За него нужно принести грехоочистительную жертву, так как человек лишь на секунду отвлекся, и забыл, что сегодня Шаббат.
Запрет укутывать кастрюлю выражается в следующем.
1. Нельзя поставить в Шаббат кастрюлю в одеяло, обернув ее, чтобы она не остывала.
Причина этого запрета также в методах разогрева пищи и поддержания температуры, принятых у человека, если он готовит на костре и на углях. Прежде чем поставить кастрюлю в одеяло или любой другой теплоизолятор, ее обычно нужно максимально нагреть, дабы тепло хранилось как можно дольше. Талмуд говорит (Шаббат, 34а), что нельзя укутывать в сохраняющие тепло материалы, так как при этом существует опасение, что кастрюлю захотят вскипятить, а для этого – поворошат угли (проблема даже поставить остывшую кастрюлю с супом на уже имеющийся, даже накрытый, огонь).
Если кто-либо захочет мне возразить, что это работает по-другому, поспешу заметить, что про поведение в этом примере мне известно из собственного детства. Дело в том, что я очень хорошо помню, как моя бабушка прятала кастрюлю с гречневой кашей в подушки и одеяла, или замотав ее в полотенце. На мой любознательный вопрос, зачем она это делает, бабушка говорила, что не хочет давать сестре и папе кашу, много раз разогретую и подсушенную, но хочет сохранить ее горячей к их приходу. Так вот, прежде чем поставить гречку в одеяло, бабушка ее один раз нагревала с порцией воды, дабы она остывала с более высокой температуры. И если бы у нас не было газа, то огонь пришлось бы разжечь сильнее, что и поясняют наши мудрецы.
2. Нельзя до Шаббата поставить кастрюлю внутрь любого материала, добавляющего тепло, при этом укутав ее для лучшей теплоизоляции (например, в перегнивающий жмых маслин или известь [Мишна]). Нельзя закутать кастрюлю в какой-либо теплоизолятор или поставить на обогреватель. Известное нам объяснение этому состоит в следующем. Нельзя теплоизолировать кастрюлю с небольшим добавлением энергии даже до Шаббата, так как возможно, что человек захочет поставить кастрюлю в смесь золы, угля и земли, и поворошит уголек при этом. Мы видим, что это постановление очень широкое, так как нельзя теплоизолировать кастрюлю любым материалом, добавляющим энергию в систему, даже небольшое ее количество, так как при этом возможно зарыть в ямку с углем и землей и там разжечь уголек. И из-за этого вся проблема? Здесь налицо широта понимания наших мудрецов и узость нашего бытового мышления. Нам кажется, что из-за столь далекого опасения не стоит усложнять жизнь себе и всем последующим поколениям еврейского народа. Но, если мы поймем, как страшен грех даже неумышленого нарушения Шаббата, как важно даже один раз спасти от него еврея, и как воспринимается в глазах простого человека метод сохранения тепла в угольках и земле, то, взесив все за и против, поймем, почему мудрецы постановили такой широкий запрет – ограду вокруг закона.
Как пример, очень четко иллюстрирующий точку зрения мудрецов, мой учитель рав Шломо Броер приводил следующую ситуацию. В случае, когда Рош а-Шана выпадает на Шаббат, запрещено трубить в шофар. Это закон, постановленный мудрецами. Причина в том, что если найдется один еврей, страстно желающий научиться трубить в шофар, но не будет знать или забудет, и вынесет шофар на улицу, пронесет его 4 ама в ршут а-рабим, то нарушит тем самым закон Торы (и то же самое по отношению к лулаву в Суккот и Свитку Эстер в Пурим). Давайте подумаем, спрашивал наш учитель, насколько вероятно то, что найдется такой человек? А теперь давайте представим, сколько заслуг за выполнение заповедей всем еврейским народом на другой чаше весов? И все это – в самый критический момент Небесного Суда над всем в мире! И на этих весах даже один перевешивает! Что такое один грех и даже неумышленный?! Стоит отменить заповедь на все века, для всего народа, дабы оградить даже одного необразованного еврея от греха! Голос моего наставника и сейчас звенит у меня в ушах. Мы бы взвесили все по-другому, но у нас нет правильных весов, а у мудрецов они есть, и именно поэтому у нас есть заповедь из Торы их слушать.
Вернемся к основной теме нашей статьи – к запрету оставлять на огне до Шаббата из опасения, что будут поворошены угли в Шаббат. Очевидно, что в пятницу нет никакого запрета варить, но опасение увеличить огонь – причина запрета. Соответственно в случае, когда этого опасения нет, запрета тоже нет. Разберем эти случаи.
В Талмуде (Шаббат, 36б) приводится спор мудрецов. Ханания считал, что после того, как еда сварена до состояния «пища бен Друсая» (половина времени варки или треть), то нет запрета оставить ее на огне до Шаббата, чтобы она доварилась в Шаббат. Мы уже не опасаемся, что человек поворошит угли под кастрюлей, так как и без этого она дойдет ко времени вечерней трапезы. Мудрецы же в свою очередь считали, что все то время, что тепло улучшает вкус пищи, мы опасаемся, что угли могут быть поворошены хозяйкой, заинтересованной в улучшении вкуса блюда.
До состояния «пища бен Друсая» еда, стоящая на огне, вызывает опасение и по мнению Ханании, и по мнению мудрецов. Если тепло только портит пищу, то и по мнению мудрецов можно ставить ее на огонь до Шаббата. Важно заметить, что мудрецы разрешали только полностью готовую еду, которая от нагрева только портится. То есть спор только про еду после состояния «пища бен Друсая» (даже после завершения варки), при условии, что добавление варки улучшает продукт.
В этом споре Мишна Брура считает, что изначально нужно стараться устрожить по мнению мудрецов, но если время поджимает, то можно оставить на огне и еду готовую, по крайней мере, на треть. Хазон Иш считал, что изначально можно поступать по мнению Ханании. Причина этого спора в том, что на протяжении всей еврейской истории мнения всех великих наставников поколений разделились. Риф, рабейну Хананиэль и Рамбам постановили, что нужно устрожать на основании мнении мудрецов, а Раши, Тосафот считали, что можно опереться на мнение Ханании. Рош подытожил этот спор следующей фразой: «оставьте евреев, привязанных к заповеди, получать удовольствие в Шаббат». Рош имел в виду, что народ, желающий приготовить на Шаббат вкусную еду, готовит до последнего момента, и поэтому облегчает, опираясь на мнение Ханании. Но можно ли так поступать изначально? Шулхан Арух постановил, что нужно идти по мнению мудрецов, а Рамо – по мнению Ханании. Хафец Хаим («Мишна Брура») считал, что изначально нужно вести себя по мнению мудрецов, а Хазон Иш утверждал, что Рош – это свидетельство принятого в народе обычая, ставшего законом. Хафец Хаим же пояснил, что Рош лишь не считал возможным возражать людям, которые опираются на мнение Ханании, но тем, кто спрашивают у нас, мы должны сказать, что нужно устрожить по мнению мудрецов. Поэтому, если мы говорим о ситуции, когда хозяйка хочет оставить еду на открытом огне, то еда должна быть полностью готова изначально (или на треть постфактум), и тогда это возможно.
Но на практике очень редко кто-то оставляет еду на открытом огне. С чем же это связано? Дело в том, что Талмуд обуславливает, что если угли присыпаются золой или полностью выгребаются из печи (вид печи – «кира» – двухкомфорочная печь, в которую можно ставить кастрюлю сверху и внутрь; к ней приравнены [почти] все современные плиты), то, даже если еда не доварилась до состояния «пища бен Друсая», можно поставить ее на огонь до Шаббата (даже если пища полностью сырая). Почему так? Говорит «Маген Авраам», и так объясняет этот закон «Мишна Брура»: у человека, который присыпает угли золой или выгребает их из печи, происходит переключение сознания, так как он сделал действие, противоречещее увеличению огня. И даже если огонь потом разгорится, «Маген Авраам» считал, что этого достаточно, чтобы оставить еду на огне. После этого действия опасение о том, что угли будут поворошены, отсутствует, ведь внутренне человек смирился с тем, что, даже если еда не будет доходить, он не будет ворошить угли. При этом достаточно присыпать угли даже самым малым количеством золы, тем самым притушив их.
Если говорить о современных плитах, например газовых, то принято считать, что все законы Талмуда относятся к ним точно так же. Как же присыпать золой огонь газовой горелки? Принятым решением этой проблемы стал стальной или медный лист, который кладут на горелки.
Также это субботняя плата – нагреватель без возможности регулировать мощность тепла.
Практические выводы:
Изначально можно оставить на огне в пятницу полностью готовую еду, и нет опасения, что будет увеличен огонь, т. к. блюдо уже готово, и тепло лишь пересушивает его.
Если еда не готова до трети готовности, то по всем мнением нельзя оставить ее на открытом огне, а лишь на прикрытом, присыпанном золой (или на листе металла или плате).
Если еда готова до половины, то по мнению Хазон Иша ее можно оставить на огне изначально, а по мнению «Мишны Бруры» нужно изначально стараться так не делать, а также ставить кастрюлю на плату или лист.
Если еда готова полностью, и добавление тепла лишь портит ее, то можно ее оставить на огне по всем мнениям, но, поскольку, если мы захотим вернуть ее на огонь, то нужно чтобы огонь был присыпанным, принято всегда ставить на прикрытый огонь, т.е. на плату или на металлический лист.
Шаббат шалом!
