Глава IX
В течение недели, последовавшей за свадьбой, лучшие люди города приходили поздравить меня и пожелать счастья. Я страшно жалела, что не знаю французского языка, чтобы должным образом им ответить. Но за меня говорил мой муж.
Долгое время все шло как нельзя лучше. Я ни в чем не нуждалась, муж давал мне столько денег, сколько требовалось для ведения хозяйства. Однако я обнаружила, что главным лицом в доме была экономка – все проходило через ее руки: продукты, пироги, другие запасы. Она ни разу не спросила у меня, что приготовить на обед, что сделать по дому.
Это было мне не по нраву, потому что в Гамбурге я не позволяла слугам играть роль хозяев и решать вопросы, которые должны решать хозяин или хозяйка.
Не раз я заводила речь об этом со своими падчерицами и с женой моего брата Фрейдхен. Но все говорили, что моя предшественница, покойная Блюмхен, всегда предоставляла экономке решать все вопросы, связанные с хозяйством, все передала в ее руки, ни на минуту не сомневаясь в ее преданности и честности.
Когда я вошла в эту семью, в доме было двое слуг и две горничные, не считая множества лакеев. Мне это не нравилось, но все убеждали меня, чтобы я оставила все как есть, ибо при первой жене прислуги было еще больше.
По правде говоря, мои падчерицы, которые уже имели собственные семьи, часто вздыхали по прежним временам и давали мне понять, что их добрая мать по любому случаю осыпала их щедрыми подарками. Я такого делать не могла и только посылала им всякое вкусное, если на кухне готовилось что-то особенное. Однако, когда в пятницу я покупала для них «субботние фрукты» стоимостью в четверть талера или один ливр, люди смеялись надо мной и говорили, что нужно покупать на целый талер, если не больше, и посылать каждому ребенку в семье полную корзину.
Некоторое время я терпела это и благодарила Б-га, полагая, что пришел конец моему вдовству, полному забот и треволнений, даже если радость моя была «смешана с дрожью».
Надо сказать, муж мой был хорошим и действительно богатым человеком. В его доме я видела золота и серебра больше, чем мог похвастать самый большой богач в Германии.
Он вел большие коммерческие дела и вел их корректно, так что ни одному человеку не приходилось дважды приходить к нему за причитающимися деньгами – всем он платил пунктуально, что следовало. Он авансировал кредиты и евреям, и неевреям в самых разных странах. Кроме того, он считался таким порядочным человеком и талантливым бизнесменом, что все, кто хотел поместить деньги в надежные руки, приходили к нему.
Поэтому и мой зять, уезжая в Париж за неделю до моего приезда, собрал все свои капиталы и на время своего отсутствия отдал их на хранение моему мужу. Он предпочел оставить их у мужа, а не у своего отца, ибо муж мой считался не только богатым, но и надежным человеком, поэтому я не сомневалась, что удачно вышла замуж.
Сказать правду, муж часто стонал во сне.
Я много раз спрашивала его, что его беспокоит, но он всегда отвечал: «ничего!», дескать, это у него такая привычка – стонать во сне. С аналогичным вопросом я обращалась и его детям, и к моей невестке Фрейдхен.
Вначале я полагала, что если со своей первой женой он жил так счастливо, как это утверждали, значит, он не в состоянии ее забыть. Но все заверяли меня, что нет, просто это у него такая привычка и при первой жене он тоже стонал по ночам. И я перестала тревожиться по этому поводу и не подозревала, что беспокоит его и заставляет мучиться по ночам.
Он плохо спал и плохо ел.
