Глава ХIV
Возвращаюсь к своему сюжету.
Через некоторое время после вышеописанных событий я обручила свою дочку Фрейдхен с сыном Мойше бен Лейба, человека богатого, занимавшего видное положение в обществе.
Тем временем новый удар навис над нами, но Г-сподь милосердный его отвратил. Как я уже говорила, мой сын Натан вел большие дела с Шмуэлом Опенгеймером из Вены и его сыном Менделем. Опять у него скопилось много их векселей, и срок их вот-вот должен был выйти. Как вы знаете, мой сын привык вовремя получать от Опенгеймеров переводы в покрытие векселей. Но сейчас не только переводов, но и вообще никаких вестей не было.
Наконец до наших ушей докатилась печальная весть: Шмуэль Опенгеймер и его сын заключены в тюрьму (арестованы по ложному обвинению в сентябре 1697 года).
Как только это стало известно в Гамбурге, кредит моего сына пошатнулся. Все, у кого были векселя, чьи бы они ни были – Опенгеймера или кого-то другого, — стали настаивать, чтобы сын мой немедленно оплатил их наличными.
Таким образом, ему навесили десятки векселей, и он не осмеливался ни одного из них опротестовать или отказаться учитывать. Как раз открывалась Лейпцигская ярмарка, и ему необходимо было там находиться. Потому он оплатил все, что мог, и с тяжелым сердцем отправился в Лейпциг.
Прощаясь со мной, он сказал: «Мамочка, я уезжаю, и Б-г знает, когда мы свидимся. Мне надо уплатить еще много тысяч талеров. Прошу тебя, помоги. Я знаю, что Опенгеймеры не оставят меня на мели».
В воскресенье Натан выехал в Лейпциг вместе с группой других путешественников. А уже в понедельник начались мои неприятности с векселями. Я делала все, что могла, заложила все свое имущество и с головой влезла в долги. Наконец, я исчерпала все средства. Когда наступила пятница, предстояло уплатить еще 500 талеров, но я не знала, откуда их взять! У меня были векселя одной крупной торговой фирмы Гамбурга, которые я надеялась продать на бирже. Усталая, я обошла всех брокеров, всех биржевых маклеров. Однако при закрытии биржи они принесли мои векселя назад: никто не пожелал их принять.
Я была крайне удручена, но в конце концов с Б-жьей помощью как-то наскребла эти 500 талеров и покрыла долг.
Я приняла решение ехать в Лейпциг, а если окажется, что Опенгеймеры уже отправили туда денежные переводы, немедленно вернуться в Гамбург. Если же нет, то я решила прямиком из Лейпцига ехать в Вену к моему испытанному другу Шимшону Вертгеймеру, который наверняка поможет вернуть то, что нам принадлежит.
Сопровождать меня я попросила брата Вольфа. Мы наняли повозку, и невдалеке от Лейпцига я остановилась в деревне. Оттуда я отправила посланника к детям, жившим в городе, и попросила выехать мне навстречу.
Они приехали и сообщили, что влиятельные и богатые Опенгеймеры выпущены на свободу и уже отправили денежные переводы в покрытие всех векселей. Услышав это, я снова села в повозку, и мы тронулись обратно; я поспела в Гамбург до начала Субботы. Шесть дней я провела в дороге между Гамбургом и Лейпцигом.
Нужно ли рассказывать о радости моих бедных детей и прежде всего моей невестки Мирьям, жены Натана! Мы расстались с ней в страшном горе и никогда не думали, что все решится так просто. Г-сподь Б-г — хвала Ему — помог нам поистине в один миг.
Хотя богачи Опенгеймеры оплатили все наши затраты, никогда не смогут они компенсировать те ужас и отчаяние, что пришлось нам пережить.
Будь милостив к нам, Г-споди Б-же, дай нам хлеб наш насущный!
Итак, хвала Г-споду, все кончилось хорошо!
Глава ХV
Вскоре дочь моя Фрейдхен вышла замуж за сына Мойше бен Лейба Альтенского. Свадьбу пышно отпраздновали в Альтене. (Мордехай, сын Мойше бен Лейба, женившийся на дочери Глюкели Фрейдхен, перебрался в Лондон и разбогател на торговле с Индией; в Лондоне в 1702 году он основал общину Гамбро, синагога которой была построена в 1725 году. – Прим. ред.)
Приближался срок свадьбы сына Мойше, и я написала Шимшону Байерсдорфу, что готова выехать в Байерсдорф. Однако он ответил, что, к великому сожалению, сыграть свадьбу в назначенный срок невозможно: дело в том, что, поскольку Г-сподь оказал ему милость видеть женатым своего младшего сына, ему хочется отпраздновать это событие в новом достойном доме. Он приступил к строительству такого дома, и, как только оно закончится, он пригласит меня, чтобы отпраздновать свадьбу со всей пышностью.
Но это не было единственной причиной для отсрочки свадьбы.
Его Высочество маркграф Байрейтский принял на службу нового советника, который при Шимшоне Байерсдорфе сыграл роль Амана – стремился погубить его. Он настолько прижал Шимшона, что тот не знал, куда деваться, тем более что во владениях маркграфа находилось все его добро.
Однако Г-сподь, которого мы всегда благословляем, видел, сколько доброго делал Шимшон, как радушно он принимал бедных и богатых, как спасал графство от распада, и в своем милосердии сбросил злого Амана, а зло его обратил во благо, так что злые лишились власти и влияния.
Шимшон Байерсдорф же с каждым днем возвышался. Не поддается описанию, каким уважением пользовался еврей Шимшон среди князей и владык сего мира. Да сохранит его Всеблагой до Дня искупления!
Мы смогли отпраздновать свадьбу только через год!
