Глава I
Моя добрая мать произвела меня на свет в году от сотворения мира 5407-м (1646-1647) в городе Гамбурге. Хотя наши мудрецы говорят, что лучше на свет не родиться, имея в виду, что людям приходится столько страдать в этом грешном мире, все же я благодарю Создателя и воздаю Ему хвалу за то, что Он меня сотворил, и молю Его взять меня под Свое святое покровительство.
Отец мой дал своим детям, как мальчикам, так и девочкам, не только религиозное, но и светское образование.
Кто бы ни приходил голодным в дом отца, уходил накормленным и довольным. Мне не было еще и трех лет, когда всех немецких евреев выдворили из Гамбурга, после чего они поселились в Альтоне, которая принадлежала королю датскому, выдавшему евреям охранные грамоты. Город Альтона расположен всего в часе езды от Гамбурга.
До этого в Альтоне уже проживало около 25 еврейских семей, у них были синагога и кладбище. Прожив там некоторое время, мы с немалыми трудностями сумели убедить власти Гамбурга выдать альтонским евреям разрешения на право въезда в город, чтобы вести в нем дела. Подобное разрешение было действительно только в течение четырех недель. Оно выдавалось бургомистром или его чиновниками за один дукат. Когда его срок истекал, надо было хлопотать о новом. Однако если человек был знаком с бургомистром или его чиновниками, старый документ можно было продлить еще на четыре недели.
Б-гу известно, какие это создавало трудности для наших людей, ибо все их дела были связаны с Гамбургом.
Само собой разумеется, многие бедные евреи пытались проскользнуть в город без пропусков. Если чиновникам удавалось задержать такого, его бросали в тюрьму, и тогда всем остальным стоило немалых денег и усилий вызволить беднягу. Рано утром, закончив молиться в синагоге, евреи отправлялись в Гамбург, а к вечеру, когда закрывались городские ворота, возвращались домой. На обратном пути несчастные евреи часто рисковали жизнью, потому что матросы, рабочие судоверфей, солдаты и другие люди из низших сословий ненавидели нас. Часто жена, дожидавшаяся мужа, благодарила Г-спода за то, что он вернулся живой и невредимый.
В те дни в Альтоне насчитывалось не более 40 еврейских семей.
Никто из нас не был очень богат, и каждый честно зарабатывал себе на пропитание. Самым богатым был Хаим Фюрст: его состояние достигало 10 тысяч рейхсталеров. На втором месте был мой отец, да будет благословенна память о нем, у него было 8 тысяч. Потом шли другие: у нескольких было по 6, у некоторых – всего-то по 2 тысячи талеров. Но все они были спаяны любовью и доброжелательством, и вообще им жилось лучше, чем сейчас какому-нибудь богачу. Тогда ведь, если у человека было всего 500 рейхсталеров, он был вполне счастлив. Каждый довольствовался тем, что имел, и был веселей, чем сейчас, когда даже самым богатым вечно чего-то не хватает.
Воистину это о них сказано: умирая, никто не увидит и половины своих желаний исполненными. Что касается моего отца, он всецело уповал на Г-спода, и, если бы не подагра, он бы еще умножил свое состояние. Но и так он мог воспитывать своих детей приличным образом.
Когда мне было десять лет, вспыхнула война между шведами и королем датским, да умножит Г-сподь славу его!
Об этой войне я не могу рассказать ничего нового, потому что тогда была еще ребенком и должна была сидеть за уроками. Помню однако, что такой холодной зимы не было за все предшествовавшие 50 лет. Ее называли «шведской зимой», потому что, когда все замерзло, шведы оккупировали страну.
Однажды в субботу поднялась тревога. Все кричали: «Шведы идут!». Было раннее утро, все еще спали. Мы повскакивали с постелей и чуть ли не голышом пробежали всю дорогу до Гамбурга, где сумели укрыться, – кто у сефардов, кто у бюргеров-христиан. Так мы прожили в городе некоторое время без разрешения. Наконец моему доброму отцу удалось договориться с властями, и он стал первым немецким евреем, которому было разрешено вернуться на постоянное жительство в Гамбург. Его примеру последовали другие, и вскоре туда вернулись почти все наши. Что касается тех, кто всегда жил в Альтоне, они, естественно, там и остались.
Государственные налоги в те времена были необременительными, и каждый сам договаривался о своей доле…
Однако ни синагоги, ни права на постоянное проживание у нас не было. Мы жили в Гамбурге только по милости муниципального совета и зависели от его доброй воли.
Тем не менее евреи как-то ухитрялись собираться на молитвы в частных домах. Если муниципалитет и слышал что-то на сей счет, то смотрел на это сквозь пальцы. Но стоило только узнать это духовенству, как священники заняли непримиримую позицию и стали преследовать нас. Как покорные овцы, мы были вынуждены отправляться молиться в Альтону. Так продолжалось какое-то время, а потом мы снова тайно возвращались в наши маленькие молельни в Гамбурге. Вот так и жили: то тихо-мирно, то снова подвергались преследованиям. Так же продолжается и доныне, и боюсь, что так оно и будет, пока власть в Гамбурге принадлежит бюргерам. Да сжалится Г-сподь Милосердный над нами и да пошлет Он Своего праведного Мессию, чтобы мы могли служить Ему всем сердцем и снова возносить молитвы в священном Храме в святом Иерусалиме. Амен.
Итак, евреи, как я уже сказала, жили в Гамбурге. Мой отец занимался скупкой и продажей ювелирных изделий и других товаров и, как всякий еврей, умел на всем заработать.
Война между Данией и Швецией становилась меж тем все более ожесточенной. Счастье было на стороне шведов. Они лишили короля датского всех владений и начали наступление на Копенгаген: осадили город и, похоже, должны были взять его. Но благодаря преданности своих советников и подданных датский король выдержал осаду. Датчане не покинули его в беде. Г-сподь помог ему, потому что он был справедливым и богобоязненным правителем и всегда хорошо относился к евреям. Хотя мы жили в Гамбурге, каждый обязан был платить королю только 6 рейхсталеров, большего с нас не требовалось!
Позднее на помощь датчанам пришли голландцы. Их корабли прошли по проливу, хребет войны переломился, и был заключен мир. Но между Данией и Швецией никогда не было хороших отношений, и даже когда они провозглашают себя друзьями и союзниками, одна сторона всегда готова язвить другую.
продолжение следует
