Он стоял на цыпочках, и глядя на Ярона своими огромными глазами, протягивал ему книжечку. «Ярон, на. На. Тебе».
Ярон спрыгнул на землю и взял книжечку из крошечных ручонок мальчугана.
«Что это, Йоэли?»
«Сидур».
«Сидур? Йоэли, что такое сидур?»
«Титпалель».
«Как, Йоэли? Как мне молиться?»
Йоэли испытующе взглянул на Ярона: искренне ли говорит?
«Ниспалель цозамен (Вместе будем молиться)».
Затем – на своем неузнаваемом для Ярона ашкеназском иврите – он спросил:
«Как тебя зовут? Эйх корим леху?»
«Ма? (Что?)»
«Эйх корим леху?»
«Ма?»
И снова, очень медленно проговаривая каждое слово, Йоэли спросил:
«Эйх… корим… леху?»
«А, вот что. Ярон. Вроде я не успел поменять себе имя за то время, что мы с тобой не виделись».
«Ярон бен…?»
«Бен 22. Мне 22 года».[1]
«Има?»[2]
«При чем тут моя мать? Она в кибуце».
«Има?»
«Кинерет».
«Кинерес, вуус из Кинерес?»
«Это озеро возле нашего кибуца. Йоэли, а твою мать как зовут?»
«Мы тор ништ (Мне нельзя этого говорить)».
И Йоэли перешел к делу. Он взял сидур у Ярона и начал:
«Ярон бен Кинерес…», – и продолжал на «разговорном» иврите, чтобы Ярону было понятнее: «Ки малахав йицавэ лах лишмораха бхоль дерахэха… – ибо ангелам Своим прикажет Он охранять тебя на всех твоих путях. Всевышний будет хранить тебя при выходе и при входе».
Они сидели голова к голове, и слезы, ручьем лившиеся из глаз солдата, смешивались со слезами ребенка.
Откуда-то послышался голос: «Йоэли, шнель ахэйм». Мать звала Йоэли домой. Тот ушел.
«Рибоно шель Олам», – взмолился Ярон. – «Позволь и мне вернуться домой. Живым. Моя мать пережила Шоа, у нее нет никого, кроме меня.»
Завыли сирены. Ярон сложил сидур вдвое и положил его в левый карман гимнастерки.
Вместе с другими бойцами Ярон через Львиные ворота вошел в Старый город. Смерть шла за ними по пятам. В любую секунду мог наступить конец. Сидур Ярона лежал в кармане гимнастерки, рядом с сердцем. С иорданской стороны послышалась оглушительная стрельба. Еврейские солдаты со стен Старого города тоже стали стрелять. Бойцы из группы Ярона, рассредоточившись, пошли по узким улицам, разыскивая Котель а-Маарави. Ни одной улицы им не удалось пройти без потерь. Сраженный пулей, с криком «Има!», упал на землю Эрез.
«Отец, Рибоно шель Олам,» – мысленно сказал Ярон. – «Он зовет не Тебя, но он просто не умеет. Он не знает, что Ты есть».
Вперед, вперед. Когда это кончится? И чем? Где Котель? Куда идти? Они распахивали двери, сворачивали в проулки, заглядывали в ворота. Здесь его нет. Здесь тоже. Может быть, там?
«Рибоно шель Олам! Позволь нам наконец найти его!»
«Вот он, Котель! Нашли».
Девятнадцать лет прошло с тех пор, как здесь звучали слова еврейской молитвы. Теперь они стояли перед Котелем. Ярон достал из кармана сидур – подарок Йоэли. Обложка была пробита, в страницах застряла пуля.
«Ура!» – кричали вокруг его товарищи. – «Слава боевому десанту!».
«Нет!» – горячо выкрикнул Ярон. – «Не нам, а Рибоно шель Олам! Есть Б-г на свете! Смотрите» – он показал им сидур. – «Он, Он спас меня!».
Ярон плакал. Плакали и другие бойцы, и никто не стеснялся этих слез.
И тогда где-то внутри него сами собой созрели и вырвались наружу слова, исполненные страсти, и Ярон прокричал их с такой силой, что услышали все, стоящие вокруг:
«Шалом, мой Небесный Аба[3]! Я еще не умею говорить с Тобой. Я полагался на Тебя, как умел. Благодарю, благодарю Тебя за то, что Ты хранил меня. И еще больше за то, что Ты явил мне Себя, и показал, что Ты существуешь. Такого, как сейчас, я не испытывал еще никогда. Я –верю. Я – люблю. Я буду узнавать Тебя. Я буду всегда служить Тебе. Это говорит Тебе Твой сын Ярон».
Да, он чувствовал себя ребенком, который позвал Отца, и Отец наклонился к нему с Небес и поднял его в высоту – все выше, выше…
Известие о том, что Котель в наших руках, достигло Меа Шеарим и Геулы. Распахивались двери, толпы людей текли по улицам, бежали, спешили. Скорей, скорей увидеть его своими глазами- наш Котель.
Но тут у них на пути встали солдаты. Пустить сразу такое количество народу на узкую площадку перед Стеной было просто опасно. Спустя несколько дней дома на площади были снесены, и в Шавуот весь Йерушалаим собрался, чтобы помолиться у Котеля. И люди смотрели на свой Котель, и не могли отвести глаз.
Послесловие.
Ярон отправился в Меа Шеарим и попытался отыскать Йоэли, но не нашел. Он возвратился в кибуц, однако спустя несколько недель поступил в йешиву и вернулся к исполнению заповедей.
Статья написана на основе выступления Дорит Эрлих «Только один вопрос».
