Пол и нравственность. Дилемма извечная и актуальная
Впечатляющие психологические (главным образом, психоаналитические) теории, разработанные в первые десятилетия XX века Зигмундом Фрейдом и его последователями, статистические исследования сексуального поведения американцев, выполненные профессором Кинси и его коллегами, и, наконец, широко разрекламированная «сексуальная революция» последнего десятилетия — вместо того, чтобы прояснить, лишь запутали представления современного человека о сфере пола. Проблемы не только не нашли своего решения, но осложнились больше прежнего. Многие нетерпеливые души, решившие не отставать от времени и «смотреть на вещи просто», отбросили ограничения традиционной морали, полагая, что открыли «новую философию пола». Однако в арсенале последней нет ничего, кроме обыкновенного, давно известного распутства, за которым прячутся тоска и отчаяние.
Если сбросить покров довольно мудреной модной терминологии, окажется, что в сфере пола современному человеку предоставлен выбор из двух противоречащих друг другу возможностей, причем, каждая из них отражает весьма старый подход к проблеме пола. И парадоксальным образом, большинство сочетает в своих взглядах оба подхода сразу, постоянно страдая от возникающих при этом внутренних противоречий.
На уровне сознания нетрудно осмыслить всю эту «открытость» в вопросах пола, характерную для нашей «пост-фрейдиской» эпохи. Казалось бы, не осталось уже никаких тайн. С ранней юности все просвещены, «эмансипированы» и знают ответы на все вопросы. Тайна пола разоблачена, она сводится к одному лишь биологическому влечению, которое камуфлируется романтическими бреднями и подавляется системой традиционных религиозно-нравственных норм, лицемерных по сути, порождающих чувство вины и неврастению. «Плэйбой» — настольная книга «сексуальной революции»; его бледное подобие — «А-олам а-зэ» и все подобные издания, гоняющиеся за низкопробной сенсацией, безответственные журналисты и выпускники университетов не у дел, торговцы непристойным товаром и недипломированные сексологи — служители и пророки этой «революции»; небрежный, «хладнокровный» подход к проблеме пола — их символ веры, а нравственные запреты в их глазах — враждебная, демоническая сила; многочисленные статистические исследования на тему крушения сексуальной морали — документированное «доказательство» истинности откровений «сексуальной революции», а ее недосягаемый идеал — распад института брака и полная свобода гомосексуальных отношений и скотоложества.
Но, увы, это «новейшее» освобождение от нравственных обязательств вовсе не ново. В психологическом облачении и экзистенциалистской терминологии присутствует, пожалуй, момент новизны, но теории, которые прикрываются ими, вне всякого сомнения, восходят к временам языческой древности, когда господствовали различные формы идолопоклонства: от храмовой проституции, процветавшей у народов Ханаана, до безудержного распутства римлян. Капитуляция перед инстинктом пола и фаллические культы, освящающие разврат, — явления, хорошо известные с незапамятных времен. «Новая нравственность» — это не что иное, как очень старая гедонистическая безнравственность в новых, «соблазнительных» одеждах.
И подобные настроения овладели сознанием современной массы. Правда, не абсолютно все в этом поветрии достойно порицания. В какой-то мере оно внесло большую прямоту и откровенность в обсуждение и понимание сферы пола, помогло избавиться от ханжества и жеманства, и преодолеть нежелание вести разговор на «скользкие» темы. Однако, по самой сути своей, это возрождение идолопоклонства несет в себе серьезнейшую угрозу для нравственности, семьи и, в конечном счете, для самого человека. Разрушение семьи и распад личности — опасность для человечества, ничуть не меньшая, чем расщепление атома. А наша чрезмерная откровенность в вопросах пола загоняет в подсознание свою антитезу: стыдливость и аскетизм, которые сохраняют свою реальность вопреки отречению от них.
Обсуждающий отрицательный подход к проблеме пола реакционен — в буквальном смысле этого слова. Исторически он заявил о себе как реакция на не знающую границ сексуальную распущенность, свойственную языческим культам. Ранее христианство отождествляло сексуальные отношения с первородным грехом, а произведение потомства рассматривалось как процесс передачи греха последующим поколениям. Наряду с проповедью воздержания и безбрачия считался допустимым брак, но только как уступка человеческой слабости: лучше жениться, чем сгорать от вожделения. Недостаточно контролировать сексуальные порывы, желательно полностью подавить их. На протяжении столетий церковь сохраняла эту враждебную полу позицию, сформировавшуюся в борьбе с более древними языческими культами, поощрявшими необузданный разврат. Однако, оба этих противоположных друг другу подхода к полу восходят к общему источнику — гностицизму (см. Г. Джонас «Гностическая религия»).
Несмотря на то, что, казалось бы, эти воззрения отжили свой век и совершенно чужды современному человеку, в действительности, они глубоко коренятся в его психике. Христианство — один из краеугольных камней западной цивилизации, и августинианская философия пола продолжает незаметно, как бы уйдя в подполье, воздействовать на сознание западного человека вопреки тому, что противоречит его претензиям и принципам. Психологи осознают этот факт, им известны патологические последствия отвращения к сексу и страха перед ним, усугубляющиеся в условиях общества, демонстративно исповедывающего диаметрально противоположное отношение к сексу. Многие могут убедиться в том, что в их психике наличествуют обе противоположные тенденции, хотя признаки патологии могут и отсутствовать: некоторые склонны в душе относиться к сексу, как к чему-то неприличному, непристойному, ассоциируемому со сточной канавой, но, благодаря общественному лицемерию, узаконенному при посредстве супружеской спальни. Возможно, сказанное отличается излишней резкостью, но нашей целью было подчеркнуть противоречивость общепринятого «здорового» отношения к вопросам пола.
