Ави и Шлойми были неразлучны так долго, насколько они себя помнили. Они всегда сидели за одной партой в классе, вместе делали домашнее задание, и свободное время тоже часто проводили вместе. Малознакомые люди даже часто думали, что они братья.
Наша история относится к тому времени, когда мальчики учились в восьмом классе и начинали задумываться о том, в какую ешиву им лучше пойти. Однажды утром в их класс зашел директор и объявил: «Дорогие ребята! Через две недели у нас в хедере состоится большой устный экзамен. Администрация хедера приглашает ваших пап, братьев, дедушек стать свидетелями ваших отличных успехов. Не забывайте, что в числе приглашенных будут также большие раввины!»
Шлойми почувствовал, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди: такая честь! Он непременно должен как следует подготовиться к этому тесту и показать себя в числе лучших учеников! Его мысли прервал голос Эфраима: «Шлойми, ты хочешь поучиться со мной сегодня вечером?» О таком приглашении Шлойми мог только мечтать: «Эфраим был лучшим учеником класса, и каждый мальчик хотел заниматься именно с ним!» Неожиданно мысли Шлойми приняли другое направление: «но если я пойду учиться с Эфраимом, кто же будет хеврутой Ави? Мы всегда учились вместе, и он, скорее всего, страшно обидится… А, с другой стороны, если я поучусь с Эфраимом сегодня вечером, то смогу подготовиться намного лучше, чем если бы я начал заниматься с Ави завтра днем…»
В конце концов, боязнь выглядеть плохо перед лицом экзаменаторов победила, и Шлойми решился: «отлично, Эфраим, давай поучимся вечером!» Мальчики договорились встретиться в синагоге в шесть часов.
Как ни пытался Шлойми избежать разговора с Ави в тот день, друг настиг его в коридоре с вопросом, которого Шлойми так старался избежать: «ну, куда мы пойдем учиться сегодня – к тебе или ко мне? Ааа…Ммм… Знаешь, Ави, сегодня не получится… Почему? Что случилось? Я просто не могу…»
Ави ничего не оставалось, кроме как попытаться учиться дома самому, однако учеба без хевруты никак не шла. Ави решил пойти в синагогу в надежде на то, что общий дух дома учения поможет ему собраться и лучше понять материал. «К тому же», – подумал Ави, – «вдруг я встречу там еще какого-нибудь мальчика, который не смог найти хевруту, и мы поучимся вместе!»
Первым, кого увидел Ави, как только вошел в синагогу, был его лучший друг, сидящий возле большого книжного шкафа и внимательно слушающий объяснение Эфраима. Не в силах оставаться, Ави развернулся и побрел домой. Эфраим же, не подозревая о том, что его хеврута должна была оставаться тайной, между прочим заметил: «я только что видел Ави, он заходил в бейт-мидраш и тут же вышел, наверное, искал кого-то». Шлойми почувствовал, как побледнел и тут же покраснел – ведь его друг, наверное, обиделся на то, что ему предпочли другого напарника, не сказав ему об этом. Шлойми успокоил себя тем, что Ави сам поймет, что Шлойми сможет подготовиться к тесту намного лучше с Эфраимом, чем сам по себе или с Ави. «Ну ничего», – успокоил себя Шлойми – «завтра будет новый день, и мы поговорим».
Однако разговор так и не состоялся. Шлойми ждал Ави, как всегда каждое утро на протяжении многих лет, чтобы вместе пойти в хедер, но Ави, лишь завидев Шлойми издалека, быстро перешел на другую сторону и удалился быстрым шагом, даже не взглянув в сторону Шлойми. Случилось так, что еще вчера лучшие друзья теперь даже не разговаривали друг с другом.
Первым из одноклассников, кто заметил, что между друзьями пробежала кошка, был Дови. Он был искренне расстроен тем, что такая прекрасная дружба подверглась серьезному испытанию. Тем же вечером Дови поделился своими переживаниями с дедушкой, который мог дать дельный совет на все случаи жизни. «Вот что, внучек», – сказал дедушка, минуту подумав, – «садись рядом, мне кажется, есть одна история, которая может помочь в том, чтобы твои друзья восстановили былые отношения».
Это случилось за день до Песаха, в ночь бдикат хамец, в доме Ребе из Чорткова. Тщательно проверяя дом на наличие хлебных крошек, Ребе вдруг закричал: деньги исчезли! Домашние тут же прибежали на крик Ребе и узнали, что произошло. 500 динаров, сумма, которую Ребе откладывал долгие годы на приданое дочери и которые он хранил в небольшом ящичке стола, были украдены! По тем временам 500 динаров считалось большим состоянием, достаточным, чтобы обеспечить приданое дочери и первые годы жизни молодой семьи, и к тому же дочь уже была помолвлена и в приданое была обещана именно эта сумма. Тут же стало понятно, что свадьбу придется отложить, и дочь ребе была очень расстроена.
Вскоре новости о пропавшем приданом дошли до семьи жениха. Помолвка была расторгнута. А семье Ребе ничего не оставалось, как всеми силами пытаться узнать, куда же пропали деньги. Но все безрезультатно. Однажды дальний родственник высказал свое предположение: а не кажется ли вам, что этим подлым вором был Меир, ваш бывший шамаш? Похоже, что именно он украл ваши деньги!
Ребе эта идея показалась недопустимой. «Юный Меир служил шамашем верой и правдой вплоть до своей женитьбы и перестал работать только потому, что переехал к семье жены в другой город. Я не позволю вести такие разговоры в моем доме, это – лашон а-ра! К тому же, я не думаю, что у тебя есть доказательства…»
«Напротив, именно потому, что у меня есть улики против Меира, я говорю вам, что это он украл деньги! Не так давно мой знакомый был в том городе и сообщил мне, что Меир построил новый дом и завел большой бизнес. Что-то я не помню, чтобы его невеста была из богатой семьи, не иначе как он использовал украденные у Ребе деньги как начальный капитал!»
Поначалу Ребе не хотел и слушать об этом, но аргументы были настолько неоспоримыми, а несчастье собственной дочери настолько удручало его, что Ребе решил лично поехать в тот город, где жил его бывший шамаш, и проверить, так ли обстоят дела на самом деле.
Невозможно было описать радость Меира от визита дорогого гостя. Еще бы, глубокоуважаемый Ребе лично приехал навестить своего бывшего шамаша! Однако вскоре Меир, знавший Ребе довольно хорошо, заметил, что что-то его беспокоит, и понял, что этот визит – неспроста.
«Уважаемый Ребе», – решился спросить Меир, – «Пожалуйста, скажите мне, почему вы чувствуете себя так неуютно в моем доме? Была ли какая-то дополнительная причина для вашего посещения?»
Ребе решил не тянуть и сказать все сразу: «мои сбережения пропали. Если бы дело было просто в деньгах, я бы просто забыл об этом. Однако все эти деньги предназначались в приданое моей дочери, и теперь нам пришлось расторгнуть помолвку. Моя дочь несчастна, сторона жениха, скорее всего, найдет ему другую девушку, и я не могу придумать, как сделать так, чтобы сохранить добрые отношения со всеми…»
Ребе еще не успел договорить, как Меир разразился настоящими рыданиями: «О, дорогой Ребе, сможете ли вы когда-либо простить меня за то, что я сделал! Ой, как я позволил йецер а-ра взять верх! Как я мог поддаться желанию и забыть все то добро, которое вы делали мне все эти годы!»
Меир перешел на деловой тон: «Ребе, не волнуйтесь, мне деваться некуда, и я все вам верну. Сегодня же к вечеру вы получите половину суммы, и через пару месяцев я уплачу вам вторую половину. Езжайте домой и постарайтесь устроить женитьбу дочери».
Несмотря на то, что визит ребе оправдал свою цель, он не мог не чувствовать горечь разочарования в своем бывшем шамаше. Ребе постарался простить юношу – ведь кто из нас ни разу не поддавался искушению? – и уехал с первой часть суммы.
Не прошло и нескольких недель с возвращения Ребе, как в его дверь постучали двое полицейских и сопроводили Ребе в местный участок. Испуганный Ребе последовал за представителями местной власти, даже не представляя, в каком преступлении его обвинят.
Однако все оказалось намного лучше, чем он думал. Глава полиции тепло поприветствовал Ребе, усадил в удобное кресло и спросил: не случалось ли в последнее время в вашем доме кражи? Ребе, не желая поднимать столь неприятные ему детали дела, сказал, что не хотел бы обсуждать эту тему – ведь, в конце концов, шамаш сознался, деньги частично вернулись и частично вернутся чуть позже, так зачем чернить имя хорошего, в общем-то, еврея?
Глава полиции, однако, не отступал: «Ребе, но ведь это же для вашей пользы! Припомните, было ли что-либо украдено из вашего дома в последнее время? Возможно, крупная сумма денег?» Ребе отчаялся свернуть разговор, и ему пришлось частично признаться: «Да, действительно, кое-что было украдено из моего дома, но мы уже вернули потерю, так что не о чем говорить».
«Знаете, Ребе», – ответил сбитый с толку полицейский, – «я не знаю, о какой такой возвращенной потере вы говорите, но вот тут, в ящике моего стола, лежат 493 динара, которые были украдены именно из вашего дома».
«Некий человек был постоянным посетителем местного бара» – продолжал полицейский, – «С недавнего времени вместо дешевого пива он стал заказывать себе дорогие напитки, угощал приятелей и расплачивался за все это золотыми монетами. Владелец заведения заподозрил что-то неладное и не захотел становиться соучастником, поэтому он сообщил в полицию о необычном поведении. Двое наших переодетых агентов наведались в бар и как следует напоили его. Язык развязался и вскоре он сообщил им о 500 золотых динарах, которые были украдены из ящичка в вашем доме перед Песахом. Во время допроса он рассказал, что его жена помогала в доме Ребе убираться перед Песахом, нашла спрятанные деньги и украла их. Его жену мы тоже арестовали, она призналась нам во всем и вернула деньги».
Два дня спустя в доме Ребе появился Меир, чтобы вернуть вторую часть суммы. Ребе, вместо того чтоб принять деньги, стал горячо просить прощения: «прости меня, прости мой любимый Меир». Ребе плакал! Меир старался оставаться невозмутимым и повторял, что он ничего не понимает, но…
«Я знаю правду», – сказал Ребе, – «Я просто не понимаю, как я мог позволить посторонним людям повлиять на мое мнение, я же с самого начала не мог поверить в то, что ты мог стать вором!»
Ребе пересказал Меиру все то, что он узнал в полиции, от начала и до конца. «Я одного не могу понять, мой дорогой Меир» – закончил свой рассказ Ребе, – «как ты решился взять на себя преступление, которое ты никогда не совершал?»
«Ребе, я был глубоко потрясен вашим горем. Я подумал о том, какой несчастной чувствовала себя ваша дочь, и как неприятно должно быть обеим семьям недоразумение с пропавшим наследством. А что может быть дороже, чем мир? Тогда я решил, что сумма приданого будет моим подарком вам, как благодарность за годы добра, которые я провел рядом с вами и вашей замечательной семьей. Первую половину суммы я взял взаймы, а вторую мне удалось выручить, продав мой дом и бизнес».
Ребе был взволнован и потрясен поступком Меира и благословил его большим достатком…
Закончив рассказ, дедушка хитро улыбнулся внуку: «Дови, а ведь ты наверняка слышал об этом Меире! Этот самоотверженный юноша стал богатым, как сам Ротшильд!»
«Дедушка» – сказал Дови, – «Мне кажется, я понял, что ты хотел сказать своей историей. Я тоже хочу быть, как Меир! Я ведь могу использовать свои сбережения на доброе дело – покончить со ссорой!»
Дедушка весь просиял и пожелал внуку большой удачи в важном деле восстановления мира между друзьями. Дови побежал домой, схватил свой кошелек и так же быстро побежал в книжный магазин. Через полчаса он уже стучался в дверь Шлойми: «привет, Шлойми! Ави просил меня передать тебе вот это!» Протянув Шлойми пакет, Дови скрылся. Шлойми как будто прирос к месту: «надо же, какой Ави праведник! Несмотря на то, что я с ним так некрасиво поступил, он первым решил прекратить размолвку и даже купил мне подарок!»
Спустя 10 минут Дови уже стучался в дверь Ави, повторилась та же сцена, только на этот раз Дови сказал, что Шлойми посылает подарок Ави.
Уже на следующий день Шлойми и Ави вновь были неразлучны. Дови лишь улыбался про себя: надо же, теперь я знаю, как это – быть богатым, как Ротшильд!
Подготовила А. Швальб, по материалам «Мишмерет а-Шалом».
