| ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА | СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА |
Глава 38. Наступила осень
Уже темнеет. Как быстро наступила осень. Вдруг, незаметно, темнота окутывает площадку. Обычно в это время она полна мам с детьми. Но солнце неожиданно уступает место осенней прохладе. Легкий, но холодноватый ветерок заставляет мамочек поторопиться домой. На площадке три скамейки, на ней сидят мамы и обсуждают все, что угодно, и Мира среди них.
Хавочка снова плачет, и советы летят со всех сторон. Покачать в коляске, побаюкать на руках, положить на колени, дать поплакать…
Только восьмилетняя Дасси тихонько предлагает: “Мам, может, я принесу ей бутылочку?” Дасси уже большая и умеет наливать кипяток из чайника. На столе в кухне стоит кувшин с кипяченой водой, который папа приготовил. Сорок миллилитров кипяченой воды, и еще двадцать – кипятка. Одна ложка матерны и хорошенько встряхнуть. Мира согласно кивает головой, и Дасси бежит домой. По пути она думает, что хорошо бы принести бутерброды Йони и Шире, и, наверное, Йоси и ей самой. Дома она включает чайник, а пока он закипает – мажет сметану на хлеб. Оливки она кладет в отдельный пакетик.
Вода закипела, и Дасси ищет бутылку. А, вот она, глубоко зарыта в груде грязной посуды. Она пахнет кислым молоком, и Дасси спешит помыть ее, как следует. Немного посудного мыла, вода и щетка для бутылок. “В этом возрасте, – объяснил папа, – младенцы очень чувствительны, и все должно быть вымыто очень тщательно”. У папы много всяких правил. Он как мама. Учит ее разным важным вещам и хвалит без конца. Дасси наливает воду по правилам, аккуратно отмеряет ложку матерны. Потом она кладет хлеб в пакет, берет бутылку, и, за секунду до выхода – одеяльце. Уже совсем прохладно, а Хавочка такая крошечная.
Площадка уже почти совсем опустела. Большинство мам ушли домой.
Мира видит Дасси издалека и успокаивается. Ой, Дасси, просто маленький ангел. Хавочка жадно глотает молоко, а потом ее глазки закрываются. Йони хватает свой бутерброд, а потом просит еще. Дасси уступает ему свой. Голубая полоса в конце горизонта уже исчезла. Нужно вернуться домой. Дети устали, а Дасси еще и голодная. Но Мира продолжает сидеть.
Никто не может этого понять. Об этом пишут. Читают. Это лечат в ее клинике, но тот, кто не пережил это, никогда не поймет, что такое этот страх.
Нельзя быть дома. Сердце сжимается в ужасе, стены похожи на стены тюрьмы, нечем дышать – даже жуткая слабость на уличной скамейке лучше, чем это.
– Дасси, когда папа сказал, что вернется?
Дасси подскакивает:
– Папа сказал, что уходит только на час!
Может, Давид уже пришел домой, и увидел, что нас нет? Может, бабушка Кляйн приехала, и они пошли вместе. Куда? Скоро семь. Пойдем медленно, потихоньку, и, может, когда мы дойдем до дома, он уже придет. А если нет? Дома она парализована ужасом. Мысли скачут в голове со страшной, головокружительной скоростью. Она даже не знает, чего так сильно боится. Все проходит через сердце. Мозг как будто выключен. Но ведь нельзя все время сидеть на площадке.
Давид не понимает, что происходит. Он измучен и встревожен. Дасси молчит. Она смотрит на безлюдную площадку и темную улицу, и волнуется. Она тихо садится рядом с мамой.
Большая ответственность лежит на маленьких плечах. Никто ничего ей не рассказывал, но она понимает сама.
На площадке темно. Никто не видит блестящие от слез глаза Миры. Ей хочется обнять Дасси и сказать ей несколько слов. Но слова застревают в горле. Все так болезненно, так страшно, такая беспомощность. Все вокруг ждут ее, но она лишь погружается все глубже и глубже. Никто не может понять, какой это ад.
Давид говорит, что нужно пойти к врачу, но у нее нет сил.
Давид говорит, что ей нужно хорошо питаться. Это правда. Дома есть яйца, и овощи, и мясо. Но как? Как встать с кровати, как нарезать помидор, как намазать сметану на хлеб, когда руки падают от слабости и бессилия? Мирина мама звонит, только звонит. Уже месяц, как она прикована к постели из-за болей в спине. Мира как раз довольна. Она никогда не встречала маму в постели. Всегда она была символом силы, стойкости, улыбок и сверкающего чистотой дома.
Йони и Шира ссорятся, их с трудом видно в темноте. Мира заставляет себя встать из последних сил. Вернее, вообще без сил. Дасси облегченно вздыхает. Слава Б-гу, идем домой. Все в порядке. Может, мама даже нарисует ей картинку в тетрадке по теме праздники. В прошлом году ее тетрадка была самой красивой в классе – это мама ей нарисовала. И еще, может быть, мама распишется на листке с контрольной по Торе. Все время расписывается папа, и сегодня учительница спросила ее: “Дасси, как мама себя чувствует?” Дасси – девочка смышленая, так что она сказала только: “Слава Б-гу, хорошо”.
Жалко, что нет кого-нибудь, кому можно рассказать, что мама очень слабая и всякие такие вещи.
Дасси неожиданно вспоминает, сколько еще всего хорошего было раньше, до того, как Хавочка родилась. Дасси вообще не сердится на нее, она не виновата. Вообще, это очень некрасиво сердиться на такую крошку. Но только один раз, два дня назад, когда Хавочка кричала и кричала, и Дасси никак не могла ее успокоить, и вдруг Йони тоже начал плакать, а Шира начала драться с Йоси, Дасси вдруг почувствовала, что ей очень хочется сильно-сильно ущипнуть Хаву. Но это было только на секундочку. Сразу после этого соседка постучала и взяла Хавочку на руки, а потом все пошли к ней в гости. И Дасси тоже приготовила бутылку для малышки и пошла.
Соседке столько же лет, сколько маме. И у нее тоже есть пятеро детей. Может, ей Ашем дал больше сил? Каждому человеку Ашем дает сил по-разному.
Ой, хоть бы у мамы было столько сил, сколько у соседки! У нее было так здорово! Мы ели омлет и салат, а Хавочка все время спала! Ее зовут Рахель, эту соседку. После того, как все поели, она села рядом и погладила меня по голове. Это было приятно, но я тут же убежала на балкон. Не знаю, почему, но вдруг глаза у меня стали мокрыми. Я крепко-крепко сжала губы, но все равно вдруг у меня вырвался такой громкий плач. Я плакала, как совсем маленькая. Как Хавочка. Как Йони. Мне было так стыдно! Я старалась перестать. Боялась, что Рахель придет на балкон, но она не пришла.
Наконец я успокоилась, вытерла мокрое лицо и тихонько зашла в салон. Рахель прошла мимо меня и вдруг положила мне в руку кубик молочного шоколада. Она улыбнулась мне, и продолжила заниматься детьми, не говоря мне ни слова. Она очень хорошая, Рахель, но моя мама еще лучше! Моя мама тоже очень хорошая. Еще немножко, и Ашем услышит мои молитвы, и тогда все увидят, какая у меня замечательная мама. Даже соседка Рахель!
| ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА | СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА |
