Глава Мишпатим – “Глаз за глаз…”

явейш

«Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу» (Шмот, 21:24).

В трактате Вавилонского Талмуда Бава Кама поясняется, что не нужно понимать дословно сказанное в этом стихе, и что речь идет о денежном возмещении принесенного ущерба.

Говорит Виленский Гаон, что в самом стихе заключен намек на такое его толкование. В стихе было бы правильнее написать вместо слова תחת (под), слово בעד (взамен). Не עין תחת עין, а עין בעד עין. Почему было выбрано именно это слово?

Если выбрать буквы, следующие в алфавите святого языка за буквами слова עין, то получится следующее: под буквой ע находится буква פ; под буквой י – буква כ; под буквой נ – буква ס. Получаются три буквы פ כ ס (пей, хаф и самех). Они же – буквы, из которых состоит слово כסף (кесеф), то есть деньги. Вот и получается, что в самом стихе заключен намек на то, что ущерб за поврежденный глаз нужно возместить деньгами – деньги за глаз.

Как было сказано выше, в трактате Бава Кама говорится, что за утраченный орган нужно расплатиться деньгами.

Но почему нужно было заключать этот закон в такой намек, а не написать его прямым текстом, как это трактуется в Устной Торе?

Говорит Хазон Иш, что часто в жизни мы находим, что сама строгость наказания оказывает большее влияние на умы людей, чем практическая его реализация. Так, например, находим в трактате Макот (7а), что Санедрин, который казнит раз в семьдесят лет, наши мудрецы называют «проливающим кровь». Из этого мы можем понять важную вещь, что законы, связанные с убийцей, его суд и казнь не учат нас только самому закону, но также раскрывают нам отношение Торы к жизни человека. Это учит нас, насколько дорога человеческая жизнь, пусть это даже жизнь презренного убийцы!

Так и в нашем стихе. Когда Тора пишет просто «Глаз за глаз…», мы должны увидеть, насколько строго относится Тора к тому, кто наносит ущерб своему ближнему. И пусть реальное наказание за это – денежная компенсация, но то, каким образом стих выражает это, оказывает влияние на человеческие чувства и укореняет в человеке строгое отношение к поступкам такого рода.

Из писем Хазон Иша (гл. 3, ч. 2) и книги «Жемчужины со стола Виленского Гаона».