Первый автобус на Котель, к стене плача. Это его номер – 1. И это его суть, наверное. Если у еврея что-то не ладится, если молитва в привычной обстановке уже не кажется способной пробить врата Небес, еврей отправляется ближе к сарид бейт Микдашейну – «остатку нашего Дома Святости», к Западной стене Храмовой горы, Котелю.
Первый автобус всегда показывает единство еврейского народа. На Котель едут йерушалмим (люди, чьи семьи уже много поколений живут в Иерусалиме), хасиды и литваки, сфарадим и ашкеназим, местные жители и туристы. Здесь можно встретить американскую туристку в тяжелых бутсах и с рюкзаком, спрашивающую по-английски о пути следования автобуса у американской же семинаристки. Здесь можно встретить удивительно живую марокканскую бабушку, которая благословит тебя всеми благословениями на земле, когда ты уступаешь ей место. Здесь едут директрисы семинаров и их скромные ученицы, преподаватели ешив и ешиботники. В этом автобусе принято раскрыть книгу, чтобы использовать это время для учебы Торы, потому что большая часть пассажиров скромно одеты.
Первый автобус везет так много ожиданий, чаяний, молитв… Удивительно, что он вообще еще ездит по земле. Хотя это удивительно еще и по иной причине: почему-то на этот маршрут направляют довольно старые автобусы, скрипящие дверями, с трудом раздвигающие «гармошку» на повороте, иногда даже с сошедшей краской на стенах салона… Все это создает впечатление, что автобус уже давно вкушал бы заслуженный отдых где-нибудь на складе металлолома, но нет – его служба еще нужна людям. Именно его «заслуженность» создает особое настроение в пути. Кажется, что и у автобуса есть свои просьбы, о которых он поскрипывает, погромыхивает, дребезжит…
***
Автобус на Котель опаздывает уже на двадцать минут. Ожидающие на остановке заняты каждый своим делом – кто-то болтает, кто-то читает Теилим, кто-то кушает, кто-то нетерпеливо прохаживается взад-вперед. Табло прибытия стабильно показывает, что автобус должен приехать через одну минуту. И так – все двадцать минут ожидания. Все шутки на тему согласованности реального времени прибытия автобуса с прогнозируемым уже закончились, люди просто ждут.
Наконец, у светофора показывается желанное транспортное средство, все, как по команде, встают на край тротуара. Автобус забирает людей от Центральной автобусной станции и выезжает в путь. Кружа по районам, он собирает своих пассажиров, словно шамаш синагоги, скликающий миньян. Постепенно сидячих мест не остается, а затем почти не остается и стоячих. На улице Сарей Исраэль в автобус входит седой высокий хасид с очень узким лицом, темной кожей – он, видимо, родился уже в Иерусалиме и был опален местным солнцем, с длинными седыми пейсами, висящими над ушами, с длинной седой бородой, с большими очками в прозрачной толстой оправе. Его черная одежда никого не удивляет, так же, как и зажатая под мышкой книга.
Он увидел единственное свободное место – против движения автобуса, рядом с одним сефардским немолодым мужчиной, темным с проседью, с аккуратно подстриженными усами и бородой – «соль с перцем». Хасид садится рядом и раскрывает книгу – толстую в бордовом переплете и с золотым теснением. Между двумя соседями завязывается разговор. Непонятно, как это произошло, но уже через пару минут ясно, что у них установилась «хеврута» (учеба в парах) по изучению той самой бордовой книги. Как это произошло – с пары слов, с пары взглядов? Видимо, совпал диапазон волны, на которую были настроены их сердца. Кто знает?..
Хасид, судя по всему, по профессии учитель Торы, возможно, меламед. Его размеренный тон не меняется ни от тряски автобуса, ни от резких поворотов. Слов не слышно, но по тембру голоса – низкому, поставленному, с легкой хрипотцой, ясно, что он привык давать уроки. Его сосед слушает с неослабевающим интересом, изредка переспрашивая. Урок состоит, судя по всему, из зачитывания текста и комментариев учителя. Хасид держит книгу в левой руке – ближе к соседу, и изредка жестикулирует правой. Очки он поднял на лоб, видимо, он близорук, и для чтения не пользуется очками.
Эта учеба в тряском автобусе, пара, которая образовалась на глазах других пассажиров, возбуждает интерес к книге, по которой они учатся. Что это за книга, которая так быстро заинтересовала соседа-сефарда, что он безропотно согласился почти полчаса слушать своего хевруту? Давайте вглядимся в золотое тиснение на обложке… А-а-а, все понятно. Это «Ор аХаим», книга по недельной главе Торы с комментариями. Однако не вся заслуга принадлежит лишь книге. Стиль повествования хасида очень увлекателен. Он говорит так, словно рассказывает удивительно интересную историю – с выражением, задавая вопросы, делая паузы перед важными для понимания фактами. Такой стиль подошел бы диктору, профессиональному актеру, читающему по радио рассказ, и задача которого – заинтересовать слушателей.
В этой учебе чувствуется настоящий интерес к тому, что изучается. Такому интересу невольно завидуешь. Человек, который использует любую свободную минуту для учебы, даже поездку в автобусе, явно учится не по привычке, не потому, что это его «профессия», не потому, что он «ничего больше не умеет». Именно любовь к Торе заставляет его открыть книгу, его тянет к шуршащим страницам, наполненным мудростью. Такая любовь способна очень быстро заражать еврейские сердца, проникая в ту истинную часть еврея, которая помнит гору Синай, шофар и голос Всевышнего…
Проезжая по арабским улицам вдоль стен старого города, автобус то и дело застревает из-за узости и неудобства проезда. Но люди уже привыкли к этим задержкам. Наконец, последняя остановка. Автобус быстро пустеет. Хеврута вынуждена расстаться – каждый идет на маарив в свой миньян, соответствующий их традиции. Они расстаются с благодарностью друг к другу, пожав руки и с соответствующим «Шкоях» (яшар коах – пожелание, соответствующее примерно «Молодец! Продолжай в том же духе»).
Обычаи еврейского народа святы, поэтому разделение на сфарадим и ашкеназим отменить невозможно. Кажется, что это разделяет нас, и если бы только это! Однако настоящее единство проявляется в том, что у нас общее – изучение Торы. Здесь все едины, перед мудростью Торы все равны. Каждый может получить свою часть.
И, конечно, хотя синагоги у нас разные, но Храм – один. И здесь, возле Котеля, встречаются разные евреи, чтобы на время постоять плечом к плечу, обратиться к общему Отцу, помолиться за «клаль Исраэль» (всю общину Израиля).
Обманна ли ассоциация, что первый автобус, если можно так выразиться, – символ того, что «Всевышний, Тора и Израиль – едины»?
