Она так и зовется — Мудрая Женщина из Текоа, или Текоанка, без имени.
Но роль ее в судьбе царя Давида огромна. Более того, эта Текоанка оказала существенное влияние на Давида, показав ему, что ни одного, даже самого пропащего человека, не следует сбрасывать со счетов. У каждого, как бы сильно он не согрешил, всегда остается путь к исправлению ошибки и шанс все изменить к лучшему.
Но – по порядку.
Мы читаем о ней в Книге пророка Шмуэля (Шмуэль 2, 14). И буквально сразу же, в самом начале раздела, узнаем, откуда эта женщина родом.
Текоа — особое место, там произрастают маслины. Считалось, что оливковое масло придает человеку мудрости.
Мудрость этой женщины нужна как никогда, потому что в доме Давида горе. Авшалом, сын Давида от одной из жен (имя ее Мааха, она дочь нееврейского царя Гешура Талмая (Птоломея)), убивает своего старшего брата Амнона, потому что тот изнасиловал его сестру Тамар.
Это – наказание Давиду за Бат-Шеву.
В том, как он на ней женился (отправив ее живого мужа на войну, где тот был убит), был пусть незначительный, но привкус разврата и убийства. Провинность наказывается тем же, только гораздо сильнее. Один из сыновей насилует сестру (разврат), другой вынашивает месть и, в конце концов, убивает.
Авшалом убегает к своему деду Талмаю в Гешур, где проводит три года. К концу этого срока он хочет возвратиться домой, и Давид готов его принять, он оплакал Амнона, смирился с его гибелью и теперь хочет видеть Авшалома! Но… понимает, что не вправе сделать это, минуя суд. Значит, как решит Санѓедрин, так и будет.
И здесь опять возникает большое «но»! Представим, что Авшалом держит ответ перед судом. Суд спрашивает, за что он убил Амнона, и Авшалом должен сказать правду, – защищал честь Тамар, сестры своей, изнасилованной братом. Но тогда сестра понесет еще больший позор! (Тамар – сестра Авшалома по матери и отцу, она считается праведницей). Ситуация получается тупиковая.
И вот тогда Йоав, командующий войсками Давида, посылает гонцов в Текоа, чтобы привели оттуда Мудрую Женщину.
Он просит ее не мазаться елеем, не наряжаться в хорошее платье, но, наоборот, надеть одежду глубокого траура, причем такого глубокого, чтобы было понятно: она скорбит и по мужу, и по сыну. И велит Йоав этой женщине пойти к Давиду и умолять его рассудить по справедливости то дело, с которым она не может прийти в суд. Йоав объясняет ей, что это за дело.
(По еврейскому закону, суд правомочен судить только тогда, когда есть свидетели. При отсутствии таковых суд судить не может. В те времена, когда были цари, шли в таких случаях к царю, и он мог судить по уликам, выполняя одновременно роль следователя и судьи).
Текоанка приходит к Давиду и рассказывает ему легенду.
Дескать, муж ее умер, осталось она одна с двумя сыновьями, и вот, пошли они в поле, поссорились, и один другого убил. Теперь родня требует мести, считает, что следует покарать убийцу, отнять у него жизнь. Но если такое случится, то женщина потеряет последнего сына! И у нее никого не останется! «Рассуди, царь, справедливо! Спаси единственного живого!». Слушая эту историю, Давид почти узнает в ней свою. На его взгляд, все это очень правдоподобно.
Царь говорит, что подумает, а сейчас пусть просительница уходит, но она упряма и стоит на своем: нет времени на раздумья; пока царь будет думать, сына убьют. Так и этак он пытается ее отослать, но она не уходит, потому что должна со всей ясностью показать, что, на самом деле, речь идет о Давиде, Авшаломе и Амноне… И он понимает это.
Наконец, она говорит: не случайно Машиах еще не пришел. Потому что души самых последних людей должны быть исправлены в этом мире. Но, чтобы исправиться, нужно иметь шанс на исправление! Самый пропащий, самый потерянный человек, может вернуться к правильному пути. Давид с этим согласен.
По преданию, во всем человечестве есть семеро, не имеющих удела в Будущем Мире.
Это три царя — Йеровам, Ахав, Менаше; и еще четыре «простых» смертных. Первый из них Ахитофэль, личный враг Давида и дед Батшевы, самый мудрый в своем поколении (из-за его необычайной мудрости он почти не называется человеком и уподобляется неким более высоким сущностям (Шмуэль 2, 16 глава,23): «А советы Ахитофэля, которые он давал в то время, считались такими верными, как если бы спрашивал человек наставления Б-жья»). Но Ахитофэль использовал свою мудрость для ужасных вещей —так, например, давал советы Авшалому, когда тот поднял против Давида восстание.
Второй «простой смертный» Бильам. Сам как будто бы ничего плохого не совершает, только дает наставления, как развратить еврейский народ.
Третий из этой четверки Гехази. Он был служкой пророка Элиши и постоянно ему мешал, обманывал, изворачивался. Отчего пророк его не прогнал? На этот счет есть спор. По одному из мнений, Элиша надеялся, что сможет служку исправить.
Четвертый в компании Доэг — министр скотоводства при дворе царя Шауля и главный враг Давида. Есть мнение, что он был также главой Санѓедрина при Шауле.
Он был тем самым, кто донес Шаулю о сговоре Давида с городом Нов (об этом речь шла в предыдущей статье), в результате чего там было зарезано 85 священников и 7 гивоним. (Доэг собственноручно убил их острием меча).
Речи Мудрой Женщины из Текоа произвели на Давида сильное впечатление.
Он, по преданию, даже творил молитву, в которой просил Всевышнего помочь всем этим людям исправиться. (Часть из них будет жить уже после его смерти, но его пророческий дар открыл ему знание о них).
В псалмах 60-м и 108-м есть очень странные слова, – одни и те же, они похожи на определенный шифр:
«Мой Гилад и мой Менаше, и Эфраим — крепость главы моей, Йеуда — законодатель мой. Моав — горшок умывальный мой, на Эдом брошу башмак свой, ликовать буду из-за Пелэшэта».
По преданию, под этим шифром кроются вышеперечисленные семеро злодеев. Давид просит, чтобы Всевышний помог их отверженным душам вернуться на правильный путь…
Какой урок извлекаем мы из этой истории?
Ясный и однозначный: следует стараться, чтобы все исправились, никого не вычеркиваем из этого мира и не выносим с мусорным ведром на свалку. Речь не идет о всепрощении, должно быть именно исправление. Если мы прощаем человека без того, чтобы он исправился, мы его как будто превращаем в инвалида, жалеем, как неполноценного, ведь даже и не рассчитываем на то, что он в силах измениться к лучшему. Тем самым, мы лишаем его потенциала исправления.
