И у Элишевы, жены Аарона, и у Батшевы, жены Давида, и у Йеѓошевы, – у всех этих женщин в имени есть слово шева – семь, символ полноценности и достроенности. (Мир был сотворен в течение семи дней, Шаббат – седьмой день недели, «семь» полновесно и полноценно). Все перечисленные женщины участвуют в строительстве чего-то полноценного, вечного и крайне значимого; участвуют наряду со священниками и царями.
Элишева – мать всех священников, Батшева мать всех царей. А Йеѓошева – спасительница династии Давида…
Она была дочерью царя по имени Йорам и вышла замуж за Первосвященника, чье имя было Йеѓояда. Брак священника и девушки из царского рода впервые был заключен между Аароном и Элишевой; впоследствии такие брачные союзы повторяются многократно.
Итак, Йеѓошева дочь еврейского царя, и, как все цари, Йорам из колена Йеѓуды. Здесь все обычно. Необычное касается матери Йеѓошевы, царицы, чье имя Аталья.
Брак между Йорамом и Атальей выходит за рамки общепринятой практики, поскольку Йорам царь Иудеи, но Аталья – дочь царя, правящего государством Йисроэль. (Это во всей истории еврейского народа единственный подобный союз, однако трагизм ситуации в другом. Аталья наделена выдающейся спесью и крайней жестокостью).
Когда умирает царь Йорам, супруг Атальи, на смену ему приходит сын Ахазья.
И начинается. Если положение царской супруги, царицы, этой даме более или менее подходило, то положение матери царя в ее представлении значительно ниже. Такое падение своего статуса она, скрепя сердце, терпит. Возможно, терпела бы дальше, если бы сын оставался на царском престоле. Однако он подводит мамашу — умирает, и она решает, что статус бабушки царя (место на престоле должен занять ее внук) – вообще для нее не статус. Что делать? Она не долго ищет выход: травит ядом всю семью.
Символика женщины — еда и кормление. Вместо того чтобы кормить и, тем самым, дарить жизнь, Аталья через еду приносит близким смерть.
Йеѓошева, ее замужняя дочь, по-прежнему часть этой семьи. Она живет отдельно, но часто наведывается в родительский дом. И вот, придя во дворец своего отца, Йеѓошева застает картину: все ее родные корчатся в предсмертных судорогах. Среди них отсутствует только мать и ее приближенные. Йеѓошева бежит в детскую. Годовалый племянник Йоаш, сын умершего брата, который пока на грудном вскармливании, еще жив, кормилица не успела его покормить. (Кормилица чудом спасется и проведет рядом с царевичем какое-то время).
Йеѓошева хватает младенца на руки, берет с собой полуживую кормилицу и бежит с ними домой. На что она надеется, украв царевича у смерти?
Она просит о защите и помощи мужа, ведь он Первосвященник. Они понимают, что в царском дворце в самом скором времени проведут ревизию трупов, недосчитаются малыша и кормилицы, без труда вычислят Йеѓошеву и к ней придут. Они с мужем думают, где спрятать младенца. Нет безопаснее места, чем Святая Святых. Так Йеѓошева спасает царство. Если бы не она, не было бы потомков Давида. (Книга Царей, глава 11. Книга Хроник, 2, глава 22, 23, 24).
Читатели скажут: но ведь запрещено входить в Святая Святых всякому человеку. И только Первосвященнику разрешено это четыре раза в Йом Кипур.
Из ситуации с Йеѓошевой, Йоашем и его кормилицей мы делаем вывод, что для спасения жизни – разрешено любому!
Именно в Святая Святых мальчик, вначале с кормилицей, а потом один, будет находиться в течение шести лет и выйдет только в семилетнем возрасте. Как это произойдет, сейчас расскажем.
Все священники, несшие службу в Храме, были поделены на 24 смены, благодаря чему получалось примерно две рабочие недели в году, чуть больше. Если день, когда должна была начинаться новая смена, приходился на Шаббат или воскресенье, коѓены этой новой смены должны были приехать заранее, то есть в пятницу, ведь поездки в Шаббат запрещены. Точно так же и те, кто закончил смену в Шаббат, не мог уйти и должен был оставаться до воскресенья. В таком случае в Храме находились две смены коѓенов одновременно.
По прошествии шести лет Первосвященник Йеѓояда ждет такого случая и, когда в Храме две смены, он закрывает все ворота, ведущие в Храм, чтобы никто чужой не мог войти, вооружает священников, объявляет Йоаша царем и поднимает восстание, в ходе которого Аталью убивают. Йоаш в 7 лет восходит на царский престол.
Пока Йеѓояда жив (а живет он 130 лет), царь Йоаш ведет себя замечательно, например, реставрирует Храм.
Когда Йеѓояда умирает, старейшины колена Йеѓуды превращают его в идола (на том основании, что он шесть лет провел в Святая Святых, не умер, значит, обрел и несет в себе особую святость!), начинается поклонение царю и культ личности. Сказано: «Министры поклонялись царю, и царю это нравилось!»
В Йом Кипур, в самый святой день, во Дворе Храма, то есть в самом святом месте, сын Йеѓошевы и Йеѓояды, священник и пророк, говорит своему двоюродному дяде-царю, что поступки его неправедны, пора прекращать безобразие. Казалось бы, все происходит в особый момент: объединяются святое место, священное время и священническая личность. Произносятся такие важные и такие страшные в своем откровении слова! Но царя они не то что не вразумляют, напротив, возмущают. Сказанное противоречит всему, что мило царскому сердцу.
И царь велит закидать дерзкого священника камнями. Прямо тут, во дворе Храма. Казнь свершается. Заслуги Йеѓояды и Йеѓошевы оказываются забыты спасенным ими царем Йоашем.
продолжение следует
