Взгляд на жизнь моей матери рабанит Батшевы Эстер Каневски (благословенной памяти), жены одного из руководителей нашего поколения гаона рава Хаима Каневского (да продлит Всевышний его годы!), на фоне истории предыдущих поколений.
Продолжение
Вот одна из самых известных историй, подчеркивающих бабушкину преданность дедушкиной Торе.
Это произошло в десять Дней трепета в 5712 (1951) году. У моего дяди, рава Биньямина, который был тогда мальчиком, были сильные боли в животе. Врач поставил диагноз: аппендицит, и настаивал на немедленной операции. Дедушка в это время, как обычно, учился в «Оэль Сара», а бабушке надо было срочно решать, оперировать ли ребенка. Она отправилась в синагогу, чтобы посоветоваться с мужем, но, услышав, как он нараспев учится, повернула обратно: «Я не имею права мешать ему!» На полпути она опомнилась – речь же идет о серьезной операции…
И она снова направилась в сторону синагоги. Но и на этот раз она не нашла в себе сил прервать мужа во время учебы. Три раза она доходила до синагоги и возвращалась обратно, и, в конце концов, сама приняла решение и отправилась с ребенком в больницу. Только поздно ночью она сообщила мужу, что Биньямин перенес операцию…
Интересно отметить, что как раз в это время мои родители были помолвлены, и папа с дедушкой вели переписку на темы Торы. На следующий день после операции дедушка послал папе письмо, где приписал в конце: «Сейчас я не имею возможности написать об этом подробнее, поскольку прошлой ночью мой сын Биньямин Давид, сын Шейны Хаи, да продлятся его годы, перенес срочную операцию на слепой кишке. Попроси праведного гаона, нашего учителя Хазон Иша, и праведного гаона – твоего отца, да продлятся их годы, чтобы они молились за него, дабы Всевышний, благословен Он, послал ему скорейшее полное исцеление».
Всю жизнь бабушка подавляла свои желания ради дедушкиной Торы.
Рассказывает моя тетя, рабанит Сара Исраэльзон: «В последние дни моя мама уже не вставала с кровати, которая стояла в “зале”. Когда у нее начинался приступ кашля, она знаком просила меня закрыть дверь в папину комнату, чтобы ее кашель не разбудил его, ведь потом он будет уставшим во время учебы».
Моя двоюродная сестра рассказывает, как они приехали в Иерусалим в гости к бабушке с дедушкой: «Бабушка хотела нас чем-нибудь угостить, но сладости лежали в комнате, где учился дедушка. Она разрешила нам зайти и взять их, но только очень тихо, чтобы не помешать дедушке, как она выразилась: “задержав дыхание”».
Однажды, уже будучи в преклонном возрасте, бабушка пошла ночью на кухню и там упала. Встать она не могла, так как серьезно ушибла ногу, и та сильно кровоточила, но все же решила не будить дедушку. Она сделала простой подсчет: «Сейчас час ночи. Дедушка обычно встает в два часа. Если я разбужу его сейчас, он уже не заснет, и потом будет уставшим весь день!»
Она остановила кровотечение подручными средствами и осталась лежать на полу, пока не услышала шорохи из «камеры». Поняв, что дедушка уже омывает руки, она позвала его: «Йосеф Шалом! Йосеф Шалом! Кум хельф мир, их бин гефолен! – Иди, помоги мне, я упала!»
Каждую ночь на протяжении десятков лет бабушка вставала рано утром, чтобы приготовить дедушке стакан горячего кофе.
В те времена это требовало приложения больших усилий, но бабушка не готова была отказаться от возможности сделать что-то для мужа.
Однажды мама купила ей в подарок термос, чтобы она могла вскипятить воду с вечера, и утром дедушка сам бы приготовил себе кофе. Но бабушка категорически отказалась: «И эту заповедь вы хотите отобрать у меня?»
Как-то поздно ночью на кухне загорелся примус. Занавески, которые служили дверцами в шкафчиках, вспыхнули. Бабушка разбудила маму, вдвоем они вынесли горящий примус во двор и сами погасили пожар. Они и не думали будить дедушку. Только проснувшись и увидев обгорелую кухню, он узнал о том, что произошло.
Бабушка ревностно оберегала дедушкин сон. Когда приходили посетители, она не соглашалась его разбудить, даже если вопрос был срочный, и даже если речь шла о спасении жизни. Она говорила: «Эс из до нох рабоним ин Йерушалаим – Есть и другие раввины в Иерусалиме».
Если же кто-нибудь настаивал, чтобы она разбудила рава, она отвечала: «Я никогда в жизни не будила его!»
продолжение следует
перевод: г-жа Хана Берман
