Глава III
Между тем наша фирма процветала. Ципоре, моей старшей дочке, было уже почти 12 лет. Лейб Гамбургер, проживавший в Амстердаме, сын реба Амшеля, предложил выдать ее замуж за Кошмана, сына Элиаса Клеве, да благословенна будет память его (Элиас Клеве, известный также под именем Элия Клевский/Элия Гомперц, принадлежал к видной еврейской семье. Он основал большую банковскую контору в Эммерихе, а позднее банк – и магазин в Берлине. Он был финансовым советником Великого Курфюрста, банкиром голландского правительства и поставщиком для голландской армии. Сын его Кошман, женившийся на дочери Глюкель Ципоре, владел типографией и издательством в Амстердаме. Элиас умер в 1675 году.)
Муж имел обычай дважды в год ездить в Амстердам.
Написав брачному посреднику, что приедет лично посмотреть, как обстоит дело, он выехал в Амстердам на полтора месяца раньше обычного. (Заключение браков через брачных посредников было обычным делом на германских и польских ярмарках.) – страна тогда вела войну, и Элиас Клеве, бросив свой клевский дом, перебрался с семьей в Амстердам.
Как только муж прибыл туда, по Гамбургу поползли слухи, что дело уже решено. Когда приходила почта, многие вскрывали полученные письма прямо на бирже и тут же читали их. Другие отказывались верить этим слухам, и на бирже было заключено много пари, ибо Элиас Клевский пользовался большим почетом и уважением среди сынов Израиля. О нем говорили, что он «стоит» не менее 100000 рейхсталеров, и это была правда. А муж мой был еще молод, состояние наше было небольшим; мы еще только начинали собирать капитал, а в доме было полным-полно детей. Но чего хочет Г-сподь Всесильный, то и происходит. Известно, что за 40 дней до рождения ребенка принимается решение на небесах: «Сыну такого-то и такой-то будет дана в жены дочь такого-то».
Итак, мой добрый муж заключил брачный договор с богачом Элиасом Клеве и записал за дочерью нашей приданое в 2200 рейхсталеров в голландских гульденах.
Свадьба должна была состояться через полтора года в Клеве. Муж обязался также выделить 100 рейхсталеров на расходы, связанные со свадьбой.
Когда приблизился ее срок, я с младенцем, которого в ту пору кормила грудью, муж мой, сама невеста – моя дочь Ципора, раввин Меир (сейчас он раввин Фридберга), горничная и слуга «ловкий Сам» – короче говоря, целый свадебный поезд, отправились на свадьбу.
Мы выехали из Альтоны вместе с Мордехаем Коэном, Меиром Ильясом и Ароном Тодельхе морским путем. Слов нет, какое это было восхитительное путешествие!
Наконец мы прибыли в Амстердам.
До свадьбы оставалось еще три недели, и мы поселились у вышеупомянутого Лейба Гамбургера. Это стоило нам свыше 12 дукатов в неделю, однако мы не жалели денег, потому что за время нашего пребывания в Амстердаме муж заключил много сделок, покрывших половину расходов на приданое.
За 14 дней до свадьбы, мы – а это 20 человек – с музыкой и танцами отправились в Клеве, где нас встретили с почетом и разместили в доме, похожем на королевский дворец. Обстановка во всех отношениях была великолепная. Целые дни мы не имели покоя, потому что то и дело приезжали роскошно разодетые дамы и господа, чтобы поглядеть на невесту. Надо сказать, дочь моя была бесподобно красива.
Начались приготовления к пышной свадьбе. В то время в Клеве находился принц Фридрих.
Тогда был еще жив его старший брат, курфюрст Карл, а принцу Фридриху было лет 13. Вскоре Карл умер, и курфюрстом стал сам Фридрих. (После смерти старшего брата в 1674 году принц Фридрих стал курфюрстом Бранденбурга, а в 1701-м – первым королем Пруссии).
Принц Нассауский Мориц и другие титулованные персоны тоже оказались тогда в Клеве и изъявили желание присутствовать на свадьбе. Естественно, Элиас Клеве, отец жениха, сделал все, чтобы встретить высоких гостей с почетом. В день свадьбы сразу же после свадебного обряда был накрыт стол со всякими роскошными сладостями, лучшими импортными винами и фруктами. Можете себе представить всеобщую суету и волнение. Элиас Клеве и его родные сами прислуживали знатным гостям. Даже некогда было доставить и проверить по счету свадебные подарки и приданое, как это делается обычно. Свой свадебный подарок – деньги, что давали за дочерью в приданое, – мы зашили в мешочек и запечатали его восковой печатью. Элиас Клеве сделал то же самое, чтобы после свадьбы мы могли проверить сумму.
Когда жениха и невесту повели под свадебный балдахин, оказалось, что в суете забыли написать брачный контракт.
Что было делать? Знать уже собралась, и все хотели скорее посмотреть свадебную церемонию. Тогда раввин Меир решил, что следует назначить доверенного человека, который сразу же после венчания напишет брачный контракт. Затем он прочел по книге брачные обеты, и дети были обвенчаны!
После церемонии все видные гости были приглашены в огромную гостиную Элиаса Клеве, где стены были обиты кожей, тисненой золотом. Там уже стоял огромный стол со всякими деликатесами, которыми не побрезговал бы и король. Компанию угощали согласно рангу каждого.
Моему сыну Мордехаю было тогда лет пять. Во всем мире не было никого красивей! Мы нарядили ребенка в парадный костюмчик. Все знатные господа ласкали его и в особенности принц – буквально не выпускал его ручонки.
Когда почетные гости отведали фруктов, пирожных и отдали должное вину, посуду убрали, и стол был вынесен. Тут в гостиной появились актеры в масках, которые, раскланявшись, принялись показывать свое искусство.
Представление завершилось подлинно великолепным «Танцем смерти».
На свадьбе присутствовали и несколько видных сефардов, в том числе некий Мокатта, ювелир, у которого были красивые маленькие золотые часики с бриллиантами. Они стоили не менее 500 рейхсталеров. Элиас Клеве хотел приобрести эти часики у Мокатты, чтобы подарить их принцу. Однако добрый друг, стоявший рядом с ним, сказал ему: «Чего ради? Стоит ли делать молодому принцу такой дорогой подарок? Если бы он уже был курфюрстом, тогда я понял бы и одобрил ваше намерение». Но, стоит заметить, курфюрст вскоре умер, и наш молодой принц стал его преемником. Сейчас он сам курфюрст, и всякий раз после того случая при встрече со своим благоразумным другом Элиас Клеве не мог его не упрекать. Ведь правда: если бы Элиас Клеве в свое время подарил молодому принцу эти часики, тот всегда помнил бы об этом, потому что знатные господа таких вещей никогда не забывают. Ну, что прошло, то прошло, и нечего теперь вздыхать!
Как бы то ни было, молодой принц и принц Мориц, и все благородные и знатные гости распрощались, будучи очень довольными.
