Глава X
Ограничусь тем, что скажу: раввин Авроом Брода прибыл в положенный срок. Его встретили в Меце с большим почетом. Ему выстроили дом с отдельным помещением для занятий и его личным креслом. Насколько мне известно, такого в Меце еще никогда не бывало. Много можно сказать о его личности, эрудиции, добрых делах и главным образом о том, как он день и ночь сидел над своими учеными книгами и проповедовал Тору евреям. Общеизвестно, что он брал детей, которые почти ничего не знали, и превращал их в прилежных учеников. Он был великим знатоком Торы.
Но вскоре нашей радости пришел конец. Этот великий ученый дал согласие стать раввином Франкфурта. Сколько наши руководители ни убеждали его остаться в Меце, предлагая все, чего он ни пожелает, он не изменил своего решения.
После его отъезда для нас настали плохие времена – одни болели, другие несли большие денежные убытки.
Ушли из жизни много крепких молодых женщин, о которых нельзя было сказать ничего дурного. Все были в горе. Да проявит Г-сподь свое милосердие и да снимет свой гнев с нас и со всего Израиля.
Глава XI
Не могу не рассказать вам о беде, обрушившейся на нашу общину в Субботу в праздник Швуэс в 5475 году (в мае 1715-го).
В этот день и мужчины, и женщины, и дети – все находились в синагоге. Только что начал петь утреннюю молитву великий кантор Йокель из польского города Ржешува. Только он запел «Ты, Г-сподь, во всей Своей силе и могуществе…», как вдруг многие из присутствовавших услышали треск и грохот, будто над головами у них что-то ломается.
Женщины, сидевшие на верхнем балконе, думали, что рушится потолок; грохот напугал их, и они бросились к выходу, помышляя только о собственном спасении.
Все кинулись к лестнице, кто-то упал, остальные топтали упавших. За несколько минут погибли шесть женщин, более тридцати были ранены и изувечены, некоторые настолько сильно, что после этого хирурги несколько месяцев боролись за их жизнь.
Если бы они выходили из синагоги, соблюдая порядок, никто бы не пострадал. Среди них была одна слепая старуха, она не могла бежать и была вынуждена оставаться на своем месте, где и сидела, пока «ярость не пройдет». С ней ничего дурного не случилось, она вернулась домой здоровой и невредимой.
Оставшиеся в живых выбежали на улицу – большинство, увы, с непокрытыми волосами (по закону замужние еврейки должны покрывать волосы), в разодранной одежде.
После некоторые из них рассказывали мне, что хотели спастись, но не знали как, и вернулись на свои места, сказав: «Если мы должны умереть, то лучше умрем в синагоге, чем нас затопчут на лестнице!». Ибо более 50 женщин корчились в каше из человеческих тел на ступенях лестницы, все в одной куче, где мертвые цеплялись за живых.
Мужчины бросились к ним, каждый стремился спасти своих женщин. Но с каким трудом удалось женщин растащить! Не зная, что случилось, в Юденгассе поспешили многие бюргеры с лестницами и топорами.
Люди, сидевшие в самой синагоге, тоже слышали грохот, тоже подумали, что рушится крыша, и стали кричать своим женщинам, чтобы они бежали, что усиливало общий беспорядок и ужас.
Можете себе представить, какое горе охватило всех – шесть погибших женщин, шесть молодых женщин, за минуту до того в расцвете сил и в полном здравии! Г-сподь, смилостивься над нами, не гневайся на нас и на весь Израиль!
