Глава IX
Община дала благочестивому и известному своей ученостью раввину Габриэлю – пусть сияет его свет! – годовой отпуск, но никто не думал, что он не вернется в срок. Однако год растянулся почти на три года!
По истечении трех лет парнасы написали ему со всем уважением, что он все еще может вернуться с миром и занять свой пост раввина, ибо община без него чувствует себя, как стадо без пастуха, а такая община не может существовать без достойного духовного главы. Но истины ради я должна сказать, что в Меце хватало способных людей, великих знатоков Талмуда и мудрецов; среди них выделялся знаток Закона почтенный рабби Аарон Вормс, который много лет был раввином в Маннгейме и его окрестностях, а также раввином в Эльзасе.
Этот раввин Аарон женил своего сына на внучке раввина Габриэля.
Естественно, он принадлежал к сторонникам раввина Габриэля и утверждал, что тот, безусловно, вернется. Раввин Аарон был весьма мудрым человеком, хорошо разбирающимся в религиозных и мирских делах, его мнение имело большой вес, и община довольствовалась тем, что приняла решение подождать еще некоторое время.
В конце концов до сведения общины дошло, что кандидатура раввина Габриэля выдвинута на должность раввина Никольсбурга (в Никольсбурге /Моравия/ в ХVIII веке была одна из наиболее процветающих общин Центральной Европы). Трудно описать, какой разброд в умах вызвало это сообщение.
Сын раввина Габриэля пытался убедить руководителей общины, чтобы они подождали еще немного. Но когда они услышали, что раввин Габриэль допустил, чтобы его кандидатуру предложили на пост раввина Никольсбурга, власти с одобрения большей части общины постановили найти нового раввина.
Тут-то началась буря.
Сторонники раввина Габриэля, такие как раввин Аарон и его люди, делали все, что могли, чтобы не допустить назначения нового раввина. Но вскоре на собрании всех членов общины их обязали – под страхом большого штрафа – избрать преемника рабби Габриэля.
В силу этого они написали пригласительное письмо главному раввину Праги Броде – в самых учтивых выражениях – и отправили с особым курьером. Спустя некоторое время, после поправок в контракте, вышеназванный раввин дал согласие приехать в Мец.
То ли глубокоуважаемый раввин Габриэль услышал об этом, то ли он ни минуты не сомневался, что ему следует вернуться на свой пост – не могу сказать, но во всяком случае он незамедлительно вернулся и, опираясь на поддержку своих сторонников, объявил, что готов приступить к исполнению обязанностей раввина.
Не смею описывать, что тут началось.
Прости, Г-споди, всех и каждого за грехи наши! Не мне, простой и неученой женщине, писать о таких делах! Да простит Б-г каждого за то, что было сделано в пылу гнева, сгоряча, но того, что сделали обе партии, чтобы настоять на своем, хватило бы на целую книгу. Что касается меня, я молю Г-спода Б-га дать нам добродетель и благочестие обоих этих мудрецов.
После того как раввин Габриэль пробыл здесь некоторое время и убедился, что изменить ничего нельзя и что руководители общины не возьмут назад свое предложение раввину Авроому Броде, уже давшему положительный ответ, раввин Габриэль снова уехал. Он покинул город с почетом, потому что все в общине были его друзьями.
