Истории из жизни рабанит Леи Чолак, благословенной памяти, мамы «Эзер мицион»
Утром у бабушки (вместо предисловия)
Рассказывает Аяла:
С самого утра я у бабушки. Я лежу на диване в гостиной, вглядываясь и вслушиваясь во все, что происходит вокруг.
В глазах все время щиплет, и горло напоминает о себе время от времени. Рядом со мной – кувшин с водой и маленькая тарелочка с печеньем.
У меня грипп. Вчера мне было так плохо, что я едва могла говорить. Но когда мама сказала, что утром, вместо школы, я пойду к бабушке, все вдруг стало выглядеть иначе. Я пойду к бабушке? К бабушке Чолак? Ур-ра!
И вот я лежу на диване в гостиной. Бабушка подложила мне под голову маленькую подушку и укрыла меня теплым одеялом. Я начала читать книжку, которую принесла с собой из дома, но потом решила, что гораздо интереснее наблюдать за происходящим вокруг.
Сначала бабушка молилась. Она не отрывала глаз от молитвенника, и произносила слова молитвы так сладко, что и мне тоже захотелось…
Мне вдруг стало жарко, может быть, температура поднялась. Я попросила бабушку, чтобы она открыла окно. К моему удивлению, бабушка открыла то окно, которое было далеко от меня. «Вот это окно, бабушка!» – попросила я, и сама потянулась, чтобы открыть окно, которое было прямо рядом со мной, но не смогла. Оно было наглухо заперто. Из рамы торчал гвоздь, который не позволял открыть окно.
«Бабушка» – сказала я – «Тут кто-то вбил гвоздь, и окно никак не открыть. Надо это исправить!»
Бабушка засмеялась: «В том-то и дело, что все уже исправлено. Открытое окно мешало соседям, ведь, выглянув в него, можно было заглянуть прямо к ним в дом. А теперь все исправили, и окно открыть невозможно! Уже двадцать лет это окно заперто».
«Но… Но зачем было вбивать гвозди? Можно же было просто решить не открывать это окно, и все!»
Все еще улыбаясь, бабушка взяла меня за руку, которая до сих пор держалась за оконную раму: «Ты же сама сейчас пыталась его открыть. И если бы не этот гвоздь, тебе бы это удалось!»
«Интересно» – подумала я – «Запереть окно, чтобы не видеть, что делается у соседей! Бабушка все время думает о других!»
В дверь постучали. Со своего поста на диване я слышала, как бабушка открывает дверь. «Шалом» – сказала бабушка вошедшему, а затем воцарилась тишина. Ни звука не было слышно.
«Почему так тихо?» – удивилась я – «Кто-то стучит и ничего не хочет сказать?». Если бы не моя тяжелая голова, приковавшая меня к подушке, я бы уже была там, у двери, чтобы посмотреть, что происходит.
И тут я услышала, как кто-то хриплым голосом сказал: «Ш-ш-ша….».
Это «ша» было ужасно длинное, а потом снова стало тихо. Кто-то взволнованно дышал. Потом прозвучало «ло». Что это за «ло»? И почему бабушка так внимательно слушает и ничего сама не говорит? Тот человек еще раз сказал «ло», и еще раз. Лишь четвертое его «ло» превратилось в «лом». И только тогда я поняла, что это он хотел сказать «Шалом». Потом снова стало тихо, и тогда бабушка дружелюбно сказала: «Здравствуйте, Йекутиэль».
Снова долго было тихо, наверное, несколько минут прошло, пока Йекутиэль снова начал говорить. Я поняла, что ему это дается с большим трудом. Страшно заикаясь, он сумел, в конце концов, объяснить, что ему нужен номер телефона рава Аарона Леви. И все это время бабушка стояла в дверях, терпеливо его слушая. Звонил телефон, но бабушка даже не обернулась. «Не волнуйтесь, у меня куча времени» – ободряюще сказала она Йекутиэлю. Можно было подумать, что у нее и вправду куча времени…
А я вслушивалась с дивана, как слоги медленно выходят изо рта бабушкиного гостя, и удивлялась, что бабушка так внимательно его слушает, как будто он рассказывает ей увлекательнейшую историю. Мне очень хотелось помочь Йекутиэлю договорить начатое. Сколько времени можно слушать одно слово?
Но бабушка слушала его молча. Когда он закончил, она дала ему нужный номер телефона, и он ушел.
Бабушка закрыла за ним дверь, и начала приводить дом в порядок. Вот, она подметает и моет, готовит и складывает… Неужели это она только что утверждала, что у нее куча времени? Вот, она села рядом со мной, и начала чистить картошку. Гора чищеной картошки быстро растет, рядом с ней – гора поменьше, из картофельной шелухи.
В горле у меня пересохло, бабушка предлагает налить мне пить. «Хочу какао» – мне надо, чтобы меня баловали. Бабушка бы с удовольствием приготовила какао для больной внучки, но у нее нет молока, забыли купить. Она идет в соседнюю квартиру, где располагается офис «Эзер мицион», берет из холодильника кувшин с молоком, и отливает немного в чашку. Я, осторожно глотая вкусный напиток, наблюдаю, как бабушка берет маленький листок бумаги, и пишет большими буквами: «Вернуть полстакана молока в “Эзер мицион”», а затем прикрепляет этот листок к холодильнику с помощью магнита.
«Бабушка» – спрашиваю я, облизывая губы – «Ты серьезно собираешься возвращать молоко в “Эзер мицион”? Ведь “Эзер мицион” принадлежит вам!»
Бабушка продолжает быстро чистить картошку, шелуха аккуратно ложится в маленькую кучку. «Аяла» – говорит она – «Молоко покупают в магазине, а если берут у соседей, то надо возвращать». И где логика? Я хочу объяснить бабушке, что нельзя сравнивать “Эзер мицион” с другими соседями, что это смешно – возвращать полстакана молока в свой же офис, но…
В это время снова звонит телефон. Бабушка прикладывает телефон к уху, поддерживая его плечом. Руки ее в это время быстро строгают чищеную картошку на полоски. (На обед будет жареная картошка! Ура!) Я слышу, как бабушка объясняет по телефону Заарит (кто это, интересно), как она ее любит: «Прости, пожалуйста, что я не подошла к телефону с первого раза, ты же знаешь, Заарит, как я тебя люблю, как я за тебя волнуюсь, не всегда у меня есть возможность подойти к телефону, но зато я приготовила тебе на обед то, что ты любишь!»
И тут вдруг глаза мои закрываются. В моем сне голоса Йекутиэля и Заарит переплетаются с запахом жареной картошки…
Моя бабушка, Лея Чолак
Она продолжает убирать и готовить, и, в то же время, беседовать и успокаивать, утешать и поддерживать. Открывать дверь тем, кто стучится, и отвечать на телефонные звонки, которым нет конца.
История ее началась не здесь, не на улице Эшель Авраам в Бней Браке, а много-много лет назад в Нетании, на улице Агалиль, где она жила в детстве.
