«Мы выбрали для нее два имени: распространенное в Америке имя Ким из-за его ориентального звучания, а также имя Давра — в память о моем покойном отце Давиде.»
К ТРЕМ ГОДАМ Хсин-Мей превратилась в энергичного крепыша с двумя короткими смешными косичками, длинной черной челкой, ямочками на щеках и неудержимо пляшущими глазами на круглом лице.
Незадолго до своего третьего дня рождения она получила по почте заказное письмо, в котором сообщалось, что ее просьба о натурализации в Соединенных Штатах удовлетворена.
В назначенный день мы привезли ее в здание Федерального суда на церемонию присяги.
Отведенная для церемонии комната была заполнена новыми американскими гражданами и их родственниками. Сама церемония оказалась серьезным, значительным и даже трогательным актом, как и подобает столь судьбоносному событию.
Судья, руководивший церемонией, зачитал имена всех новых граждан и назвал страны, откуда они прибыли: Италия, Вьетнам, Ирландия, Венесуэла, Мексика, Филиппины, Китай… Оказалось, что эти сорок пять человек представляют двадцать одну страну.
Хсин-Мей была самой юной и — нужно ли добавлять? — самой очаровательной из всех участников церемонии. Судья произнес короткую речь, после чего собравшиеся повторили вслед за ним присягу на верность американской конституции. Хсин-Мей вместе с остальными получила документ, в котором, среди прочего, говорилось:
«Дорогой гражданин!
В жизни каждого человека есть незабываемые события, воспоминания о которых он хранит до конца своих дней. Я надеюсь, что сегодняшняя церемония была для вас одним из таких событий. Что касается меня, то для меня большая радость — поздравить вас с получением американского гражданства.»
Письмо было подписано президентом Соединенных Штатов Джеральдом Р. Фордом.
Мы с Барбарой решили воспользоваться церемонией натурализации для того, чтобы дать Хсин-Мей имя, которое звучало бы более по-американски.
Удостоверение о натурализации, которое мы получили после церемонии, сообщало, что «Ким Давра Шварцбаум, зарегистрированная как иностранка под номером А34—109—194, родившаяся в Китае 6 мая 1972 года, ростом 3 фута, весом 26 фунтов, незамужняя, глаза черные, волосы темные, признана сегодня, 11 марта 1975 года, удовлетворяющей во всех отношениях применимым к ней требованиям закона о натурализации, и достойна стать американской гражданкой.»
Мы выбрали для нее два имени: распространенное в Америке имя Ким из-за его ориентального звучания, а также имя Давра — в память о моем покойном отце Давиде.
ВСКОРЕ В НАШЕЙ жизни произошли дополнительные перемены. Сразу же после нашего возвращения в Соединенные Штаты Барбара с новой энергией возобновила свои занятия китайским языком. Она брала частные уроки, занималась дома, но все время чувствовала, что этого недостаточно. Увы, ближайший университет, в котором преподавали китайский язык, находился в Джорджтауне, пригороде Вашингтона, более чем в двух часах езды от нашего города.
Невзирая на множество проблем, Барбара, в конце концов, подала заявление и была принята кандидатом на вторую степень по китайскому языку и лингвистике.
Свои университетские занятия она сумела построить таким образом, что ездить в Джорджтаун ей приходилось всего два раза в неделю. Мы нашли китайскую семью, которая согласилась присматривать за Хсин-Мей в эти дни — с тем, чтобы я после работы забирал ее домой. Дома я «организовывал» ужин для нас обоих, а потом укладывал ее спать.
Поскольку занятия в университете занимали у Барбары два дня подряд, ей имело смысл ночевать в эти дни в Вашингтоне. Однако найти подходящий ночлег оказалось не так-то легко. Один знакомый студент посоветовал ей обратиться за помощью в местные церковные приходы, и в результате Барбара стала приходящим жильцом в общине Сестер Небесного Суда. Я подшучивал над этим названием и ее «монастырской жизнью», но в душе испытывал облегчение, поскольку она нашла приют в безопасном и удобном месте.
Барбара была поглощена своими занятиями, но ей очень недоставало нас — даже в те немногие дни, которые она проводила вдали от дома. Поздними вечерами, закончив занятия, она возвращалась в свою маленькую комнатку в монастыре, проходя при этом мимо икон, развешанных на каждом этаже. Изображения христианских святых казались ей чужими и холодными. Она старалась побыстрее укрыться в своей комнате и закрыть за собой дверь…
