Свет ханукальных огней, ежегодно освещающий еврейские дома, служит нам напоминанием о Меноре, стоявшей в Храме, которая была заново зажжена после победы Хашмонаим, и горела, благодаря Б-жественному чуду, восемь дней.
Тора дважды повторяет нам слова о местоположении Меноры в Храме: “В Шатре сретенья, снаружи от завесы, которая пред Ковчегом Свидетельства, должен Аарон и его сыновья устанавливать (огни)…” (Шмот, 27:21 и Ваикра 24:3)
На самом деле, каждый еврейский ребенок знает, что Менора стояла в той части Храма, которая обозначается словом “Кодеш” (Святилище) и что между этой частью и Кодеш Кодашим (Святая Святых) был прикреплен занавес – парохет. Зачем же тогда в Торе дважды повторяется это определение для местоположения Меноры – снаружи от завесы, за пределами парохет?
Другое интересное упоминание о Меноре мы встречаем в главе Беаалатха: “И сделал так Аарон” – сделал в точности так, как было ему приказано Всевышним. (Бамидбар 8:3)
Хазаль (наши мудрецы) так объясняют этот стих в мидраше Сифри: “Это сказано в похвалу Аарону, поскольку он не допускал никаких изменений при зажигании Меноры”. Вопрос напрашивается сам собой: Почему, собственно, человек такого масштаба, как Аарон-первосвященник, начал бы вообще вносить изменения, вместо того, чтобы выполнять в точности приказ самого Всевышнего?
Чтобы лучше понять слова наших мудрецов, обратимся к притче, рассказанной Магидом из Дубно. Представим себе двух пациентов, получающих определенные лекарства в больничном отделении, где они лежат. Один из них не имеет ни малейшего понятия о медицине, и полностью полагается на лечащего врача, хотя ему совершенно не понятна взаимосвязь между его диагнозом и прописанным лекарством. Совсем другая ситуация у второго пациента: он более-менее разбирается в медицине, и ему гораздо сложнее слепо довериться врачу, и следовать всем его указаниям. Частенько он настаивает на том, что должен сперва понять, какие именно составляющие лекарства должны, по мнению профессора, повлиять на его симптомы, прежде, чем принимать это лекарство… Однако, если он умен, то будет в состоянии понять, что в данной ситуации он должен довериться опыту профессора, изучающего эту область в течение нескольких десятков лет, если хочет спасти свою жизнь!
Тот же самый принцип действует и в отношении Киюм аМицвот, соблюдения заповедей. Чем больше духовное величие человека, и чем больше он углубляется в постижение заповедей, их сокровенной сути и причинно-следственных связей, тем более возрастает опасность, что он почувствует себя вправе внести какие-то, правильные, на его взгляд, изменения, в их соблюдение. Поэтому Тора сообщает нам об Аароне “шело шина” – он ничего не изменял. Хотя он сам обладал глубоким пониманием сокровенного значения и символики Меноры и всех ее частей, несмотря на это, он ни на йоту не отклонился от приказа Всевышнего.
Творец мира – в любом случае наилучший возможный “специалист”, поскольку Он создал человека, и только Он досконально знает, какие именно заповеди необходимы человеку для достижения совершенства.
Теперь мы можем лучше понять и два стиха Торы, рассказывающие о расположении Меноры: как известно, Ковчег с каменными скрижалями – символ самой Торы, тогда как Менора – символ мудрости Торы, постигнутой нашими мудрецами. Человек, даже обладающий величайшими познаниями и невероятной силой интеллекта, должен, тем не менее, рассматривать себя как находящегося “за пределами” самой Торы, и пытаться, с помощью данных ему Всевышним способностей и разума, черпать из ее Вечного Источника. Но ни при каких обстоятельствах не должен он считать себя вправе внести любые изменения в Тору, в какой бы то ни было форме. Все здание Письменной Торы и Устной Торы стоит, подобно нерушимой скале, уже более трех тысяч лет, и ни у кого нет права в ней что-то менять. Поэтому стих подчеркивает: “снаружи от Ковчега Свидетельства с каменными Скрижалями находится Менора” (см. комментарий рава Гирша на Шмот 27:21).
В этом кроется и проблема семьи Хашмонаим и их исторического будущего после событий Хануки.
Действуя с невероятным самопожертвованием, Хашмонаим спасли весь еврейский народ от влияния греческой идеологии и ее приверженцев среди евреев. Благодаря их сверхчеловеческим усилиям, свет Торы не угас в сердцах, умах и душах еврейского народа. Тем трагичнее становится тот факт, что от всей многочисленной семьи Хашмонаим не осталось ни одного потомка, как упоминается в трактате Бава Батра (3б): “Каждый, кто утверждает, что он родом из семьи Хашмонаим, (на самом деле) эвед – раб”.
В чем же состояла ошибка, приведшая к полному исчезновению столь славной семьи? После победы над греками, Хашмонаим провозгласили себя царями, хотя они происходили из колена Леви, а не из колена Йеуды. Тем самым, они преступили написанное в Торе “не отойдет царский скипетр от Йеуды” (комментарий Рамбана на Берейшит 49:10). И хотя у них, безусловно, были очень веские причины для такого решения, они были не вправе изменить даже один стих из Торы, и это явилось их трагической ошибкой.
Если мы обратимся к истории Йосефа и жены Потифера, к тому моменту, когда он не поддавался на ее уговоры, то увидим, что Тора использует слово “вайимаэн” (и он отказался), которое при чтении Торы произносят на особый мотив, называемый “шальшелет” (“цепочка”). Как объясняет рабейну Бехайе, если какая-то вещь запрещена по закону Торы или постановлением мудрецов, мы должны чувствовать себя, как будто нас сковывают цепи, не давая пошевелиться, и не существует никаких дискуссий на эту тему.
Пусть же ханукальные огни приблизят как можно большее число евреев к вечному и неизменному Источнику Торы, чтобы огни чуждой культуры и чужих ценностей больше не ослепляли их глаза!
