На озеро они приехали достаточно быстро, бросили велосипеды на траву, она скинула сандалики, носочки и побежала. Вода, прозрачная, почти изумрудная, обжигала так, что перехватывало дыхание. Мальчишки разбегались и, обдавая брызгами чинно гулявших старушек, бросались в воду. Старушки взвизгивали для порядка, грозили зонтиком и шли дальше. Где-то играло радио. “Небо голубое, черноморская волна, время золотое – двадцать первая весна”. В нескольких метрах продавали мороженое. Тетя Валя, продавщица необъятных размеров, пыталась отогнать стайку мальчишек, так и норовивших стащить вафельный стаканчик.
А посреди озера стоял железный остов. Как он там оказался, никто не знал, но считалось высшим шиком забраться на самый верх и прыгнуть оттуда. Главное было все правильно рассчитать и отпрыгнуть достаточно далеко. Вот и сейчас, несколько мальчишек забрались на самый верх и примеривались для прыжка. Она несколько раз доплывала до остова, усаживалась на перекладину, но прыгать не решалась. Папа поймал ее взгляд и сказал:
– Плыви. Ты сможешь.
– Давай не сейчас, – она попыталась отказаться.
– Нет, сейчас, ты сможешь. Я знаю.
Она поплыла. Чем ближе она подплывала, тем было страшнее. Пару раз она оглянулась, папа стоял все на том же месте и смотрел ей вслед. “Ты сможешь. Я знаю” – крутилось у нее в голове. Солнце припекало, пальцам было трудно удержать железо, но повернуть обратно она не могла. Она присела на пару минут. Солнце слепило, вода отливала золотом или ей казалось. Не оглядываясь, она знала, что папа смотрит. “Ты сможешь. Я знаю”.
Выдохнув, она оттолкнулась от горячей перекладины и, не закрывая глаз, бросилась в воду.
Вода оказалась теплой, почти горячей, и золотисто-изумрудной. Вокруг, махая руками, шумели и что-то кричали мальчишки. Подплывая к берегу, она заметила, что папа идет ей навстречу. Покачиваясь, она вылезла из воды и сказала “Я могу, я знаю”.
Неожиданно налетел ветер, небо заволокло тучами и они, не переодеваясь, накинув прямо на мокрое тело одежду, помчались домой.
Вдоль всей дороги шел овраг, полный застоявшейся воды и тины. Она его боялась. Вечно ей мерещились там непонятно что. Ехать другой дорогой было невозможно, во-первых, потому что она постоянно перерыта, а во-вторых, потому что в одном из домов, который стоял вдоль дороги, жил пес. Маленький, лысый и невероятно отважный. Он с лаем бросался на каждого, кто приближался к дому, скалил зубы и рычал. Несоответствие роста и рыка пугали даже видавших видов псов, не говоря уже о ней. Пес был страшнее оврага, овраг, по крайней мере, молчал. Так что всю дорогу она сжимала руль и старалась быстрее крутить педали. Почти до самого конца лета она молчала и ни разу не проговорилась об этом страхе. Только однажды, наклонившись над оврагом, она вдруг увидела не черную тину, а небо и склонившееся к нему дерево в темно-зеленой раме. Она улыбнулась, это же просто старая картина…
Сейчас она его почти не заметила. “Давай побыстрее”, торопил ее папа, – “бабушка будет волноваться”.
Дверь в дом была открыта и, прислонившись к косяку, стояла бабушка.
Не останавливаясь, они влетели в калитку, бросили велосипеды и взлетели на крыльцо. И хлынул дождь. Он заливал крыльцо, деревья и весь дом.
