Дорогие друзья!
Хочу поделиться с вам рассказом, который я услышала лет пять назад, и с тех пор вспоминаю его каждую Хануку. К сожалению, я не помню подробностей, поэтому, если кто-то знает более точно, в особенности – имя рассказчика и рава, о котором идет речь, буду рада услышать.
Это рассказ еврея, прошедшего Катастрофу, и – оставшегося евреем.
“Как и многие другие, я оказался в самом страшном месте на земле в то время – в Освенциме. Главной целью было – выжить. Просто остаться в живых. Ради этой цели люди были готовы на все – предать, убить…
У меня уже давно, еще до войны, начали появляться сомнения в вере. А после того, что я видел здесь – они стали еще сильнее. Есть ли вообще Б-г, если люди перестали быть людьми, и ведут себя хуже, чем дикие звери?
Одним из самых жутких зрелищ, которые я помню, была раздача маргарина. Раз в неделю в наш барак приходил эсесовец и раздавал маленькие кубики маргарина. Но как он это делал? По-фашистски. Желая получить максимальное удовольствие. Люди собирались и подходили к нему, и он просто бросал кусочки в толпу. Начиналась страшная свалка. Люди дрались, избивали друг друга до крови, чтобы получить этот кусочек маргарина. Они совершенно теряли человеческий облик. А немец стоял и ухмылялся во весь рот: мол, вот оно, доказательство, что евреи – люди второго сорта. Вообще не люди. Потом он бросал еще один кусочек, и еще один… Все начиналось сначала. Счастливцы, которым удавалось заполучить этот маргарин, либо сразу глотали добычу, либо убегали куда-нибудь в угол, чтобы насладиться ею в одиночестве… Их можно было понять, порой такой кусочек маргарина спасал жизнь. Но я в этом не участвовал. Я предпочитал довольствоваться сухими корками заплесневелого хлеба, но оставить себе хоть каплю человеческого достоинства.
Кроме меня, был еще один, кто никогда не участвовал в этих драках. Это был рав. Он был удивительным человеком. Если все остальные уже находились на уровне ниже человеческого, то он был намного выше. Такой же худой и изможденный, как все, он всегда находил силы улыбнуться одному, поддержать добрым словом другого, погладить по руке третьего. Если он видел, что кто-то уже просто умирает с голоду, он, не задумываясь, делился с ним своей мизерной порцией хлеба. Ему самому, казалось, хватало несколько крошек в день. Когда все остальные после тяжелой работы падали в изнеможении и засыпали, он садился и еле слышным голосом, чтобы не мешать другим, начинал учиться. Когда я порой спрашивал его, что дает ему силы жить как будто вне этой жуткой реальности, наперекор всем законам природы, он каждый раз отвечал – “Тора, сынок, только Тора. Только вера в то, что Б-г со мной, и никогда не оставит меня…” Благодаря ему, я еще как-то держался. Если есть такие ангелы в человеческом обличии, значит, в Торе действительно что-то есть. Значит, Б-г действительно существует. Иначе таких людей бы просто не было…
Однажды дверь барака открылась, и зашел эсесовец с пачкой маргарина в руках. Как обычно, ухмыляясь своей отвратительной ухмылкой, предвкушая “шоу”, которое ему предстоит. Все встали и сгрудились около него. Я же, как обычно, отошел подальше, чтобы, по крайней мере, не оказаться вблизи от размахивающихся рук и ног.
И вдруг… я не поверил своим глазам: рав тоже был в толпе! Когда немец начал бросать эти кусочки, он, как и все остальные, бросился, стараясь поймать один. Я отвернулся, не в силах смотреть на это. Я почувствовал, что мир рушится. Значит, человек – это на самом деле животное, а весь героизм рава был лишь спектаклем. А вот сейчас он сошел со сцены, и показал, что у него внутри на самом деле. Если уже и рав оказался в плену животных инстинктов, жить больше незачем.
Тем временем, эсесовец закончил свое еженедельное развлечение и ушел. Люди стали медленно, со стонами и вздохами, расходиться по местам. Побитый и окровавленный, рав встал в центре барака, держа в руках вожделенный кусочек маргарина.
